толпе. Мертвяки на секунду замерли, все-таки перед ними ворг. В глазах ненависть и страх, сабли блестят в лучах солнца. Их не меньше полсотни, все вооружены, и каждый жаждет выслужиться перед Ильвой.
Покосившись на экипаж, я повел носом – пахнет приятно. Девушкой. И не просто дочкой сыровара, а кем-то очень чистым и ухоженным.
Быстро перевел взгляд обратно. Самое разумное – развернуться и бежать, а потом хранить позорную тайну до конца дней.
Не успел додумать, как понял, что несусь с оскаленными клыками на нежить.
Полутрупы с непривычной быстротой обступили меня и всей массой накинулись со всех сторон. Послышались победные хрипы.
Я рвал и грыз, не видя, за что хватаюсь, пальцы все время попадали во что-то мягкое и липкое, в лицо летели брызги застоявшейся крови и слизи. Во рту поселился сладковато-металлический привкус, по подбородку текло вязкое.
Не знаю, сколько времени вертелся в толпе нежити, но неожиданно поток мертвяков стал реже, кое-где в просветах проявился лес. Они нападали, но уже с меньшим энтузиазмом, будто поняли, что не справятся.
В голове пульсирует мысль – я смог. Чтоб вам вечно в склепе гнить, я смог!
Эта придало сил. С медвежьим ревом даже без превращения ринулся на оставшихся мертвяков, набегу ломая хребты. Оставшаяся стайка нежити бросилась в рассыпную, удивительно быстро перемещаясь на гнилых ногах. Пришлось бегать за каждым и добивать. Если уцелеет хотя бы один – обязательно доложит, остальным, а у меня и так забот выше крыши.
Наконец я замер с чьей-то кистью в кулаке и повертел головой. Сквозь красную пелену разглядел горы мертвяков вокруг экипажа, оторванные руки и ноги. Дорога залита зелено-коричневой жижей вперемешку с пылью.
На козлах в неестественной позе замер возничий, глаза раскрыты, мертвый взгляд устремлен в небо. Бедняга, наверное, даже понять ничего не успел, умер от страха.
Лошади стоят, как статуи, даже хвосты висят неподвижно. Наверное, оцепенели от ужаса. Глаза круглые, подстриженные гривы топорщатся, словно щетки.
Я вытер губы тыльной стороной ладони и, не глядя, вгрызся в конечность мертвяка. Косточка сочно хрустнула на зубах, в горло потекла блаженная жидкость – особый костный мозг нежити, помогает при обороте. А то совсем ослабел после мышиного побега.
От воспоминаний даже передернуло – не дело это, воргу в мышь перекидываться. Одно дело уметь, другое – перекидываться.
Я дожевал кость и подошел к экипажу. Возничий примерно моего размера, штаны, конечно не так хороши, как те, что купил у торговца, но на безлюдье и гном человек.
В целом, штаны добротные с широким кожаным поясом, материал тонкий, но чистый. Надеюсь, задняя часть тоже.
Пока размышлял над штанами, в экипаже послышалось шевеление, в дверце появилась рыжая головка с растрепанной прической. Раньше она была, вероятно, похожа на закрученную башенку. Теперь же волосы просто торчат в стороны из покосившегося столбика.
Девушка сдунула со лба прядь и повернула ко мне кукольное личико с
