style="font-size:15px;"> Наконец проповедники вернулись к ним.
– Абита, – начал преподобный Картер. – Позволь еще раз подчеркнуть: по общему нашему мнению, тебе лучше всего принять великодушное предложение Уоллеса и пожить у него, пока не подыщешь себе подходящего мужа. Твои старания управиться с хозяйством Эдварда в одиночку, на наш взгляд, неуместны и неразумны.
Уоллес согласно кивнул, заулыбался, весьма довольный собой.
Преподобный Картер слегка сконфуженно взглянул на него.
– Однако, Уоллес, сколько бы мы ни считали это не лучшим выходом, Абита во всем права. Согласно закону, она вправе заменить покойного Эдварда. Ее нравственный долг перед Господом – исполнить волю супруга по мере сил, а посему решение остается за ней.
– Что?! – заорал Уоллес. – Да это же полный бред! Разве вы не понимаете? Потеряю я свою ферму, и что тогда с нами со всеми станется?
– Я лично склонен с тобой согласиться, – отвечал преподобный Картер, – однако таков наш закон. В кого мы превратимся, если не станем блюсти собственные законы?
– И вы допустите, чтоб я фермы лишился, только затем, чтоб ублажить эту дерзкую бабу? Эту… пришлую? – побагровев от ярости, прорычал Уоллес. – Да вы же… вы, не иначе, умом повредились!
– Уоллес! – прикрикнул на него преподобный Картер. – Прошу, успокойся. Быть может, найдутся другие способы…
Однако Уоллес не унимался.
– Правду сказал судья: вы за деревьями леса не видите!
Преподобный Картер неспешно сощурился.
– Судья? Какой судья? Уж не мировой ли судья Уотсон? Ты обсуждал это дело с ним?
– Да, обсуждал, и… и вот, поглядите. Он велел передать это вам.
Достав из кармана сложенный вчетверо лист пергамента, Уоллес ткнул письмом в сторону преподобного Картера, точно ножом.
Его преподобие принял письмо, развернул его, пробежался взглядом по строкам, поджал губы и вдруг, смяв пергамент в комок, швырнул его наземь.
– Этот… человек, – негромко, с заметной дрожью в голосе заговорил преподобный Картер, но тут же сдвинул брови, окаменел лицом точно так же, как в те минуты, когда вел речь о самом Сатане. – Мировому судье Уотсону по душе гнуть слово Божие в любую угодную ему сторону. Здесь его власть не стоит ломаного гроша. Наш приговор остается прежним.
Услышав сие заявление, преподобные Коллинз со Смитом заметно встревожились.
– Но, ваше преподобие, – начал было преподобный Смит, – быть может, нам стоит обсудить это дело…
– Я сказал: наш приговор остается прежним.
Уоллес невольно разинул рот.
– Что… какое вы имеете право?! Кем вы себя возомни…
– Из-за людей наподобие мирового судьи Уотсона, из-за людей, нестойких в вопросах нравственности, я и оставил Хартфорд многие годы назад. И влияния ему подобных здесь, в Саттоне, не допущу. Не допущу! Мой приговор остается прежним. Ты все понял?
– Я…
