было как гром среди ясного неба?
– Да, – сказала миссис Тилбери. – Но я правда думала, что так не может быть и скоро выяснится, что это ошибка.
– Вы ведь все это объяснили врачу, который вас осматривал?
– Ну да. Он сказал, что способ зачатия его не касается и я могу сколько угодно удивляться. Но факт остается фактом: я совершенно определенно жду ребенка.
– Другими словами, он вам не поверил?
– Видимо, нет. Он сказал, что я далеко не первая так удивилась, узнав о своей беременности. Но потом все смиряются, осознав, что отрицание бессмысленно; он надеется, что я тоже смирюсь.
– Какой ужасный человек, – сказала Джин с неожиданным для самой себя чувством. – Терпеть не могу врачей.
Возможно, миссис Тилбери и удивилась, но не показала этого из вежливости.
– Он, конечно, оказался прав. И сделал все, что от него требовалось, очень добросовестно, – мягко возразила она.
– Хорошо, потом вам стало ясно, что это не ошибка. И как вы себе это объяснили? То есть что, по-вашему, произошло? Вы подумали, что вас посетил Святой дух? Или что это какой-то медицинский феномен, который наука не может объяснить? Или как?
Миссис Тилбери беспомощно развела руками.
– Я не знаю. Я не ученый. И я не религиозна в отличие от матери. Я знаю только, чего не было.
– А что сказали ваши родители? Вам же пришлось им сообщить?
– Моего отца уже не было в живых, только мать.
– И она вам поверила?
– Конечно.
– Не каждая мать так доверяет своей дочери. – При мысли о собственной матери Джин пришлось подавить внезапную вспышку ненависти.
– Она же знала, что у меня не могло быть никаких отношений с мужчинами. Видите ли, во время предполагаемого зачатия я находилась в частной клинике, лечилась от острого ревматоидного артрита. Я четыре месяца была прикована к постели, и в моей палате были еще три молодые женщины.
– О!
Это сообщение поразило Джин. Притязания миссис Тилбери сразу стало гораздо труднее отмести, и Джин почему-то обрадовалась. Ей очень хотелось, чтобы рассказ оказался правдой – и не только из-за журналистской жадности до хорошей истории.
– Надеюсь, вы не будете против, если я проверю все даты и прочее? – сказала она.
– Конечно. Я находилась в лечебнице Святой Цецилии с начала июня сорок шестого года до конца сентября. Я обнаружила, что беременна, первого ноября, а Маргарет родилась тридцатого апреля сорок седьмого.
– А роды были не преждевременные?
– Нет. Даже поздние. Врачам пришлось ее поторопить: у меня очень повысилось давление.
– Миссис Тилбери, вы не возражаете, если я задам вам нескромный вопрос? Боюсь, что, если мы пойдем дальше, нескромных вопросов будет еще очень много.
– Понимаю, – ответила миссис Тилбери, и по ее щекам
