не заставил себя ждать. Выглядел он куда скромнее, чем господин губернатор: поношенный костюм, усы щеточкой, доброжелательный взгляд. Первым делом он сообщил, бесцветным, официальным тоном, что следит за настроениями в самых разных – религиозных, политических, коммерческих, национальных – кругах мингерского общества благодаря своим осведомителям. По его мнению, многим, в том числе иностранным консулам, греческим и турецким националистам, а также смутьянам, желающим отторгнуть Мингер от Османской империи по примеру Крита, хотелось бы преувеличить масштабы бедствия, вызванного чумой, и привлечь к нему международное внимание. В частности, заявил Мазхар-эфенди, ему в точности известно, что поднять бучу не терпится кучке озверевших деревенских фанатиков-мусульман, которые мечтают отомстить господину губернатору за один давний случай, известный как Восстание на паломничьей барже.
– Ввиду опасности, которая может вам грозить по вышеупомянутым причинам, вы поедете осматривать больных в бронированном ландо.
– Но не привлечет ли это еще больше внимания?
– Да, привлечет. Местная ребятня обожает бегать за ландо и дразнить кучера Зекерию. Но все равно это самое разумное. Не бойтесь: любой дом, любое здание, в которое вы войдете, будет находиться под самым пристальным наблюдением представителей власти, агентов, переодетых торговцами, и других наших людей. У нас к вам только одна просьба: заметив рядом тех, кто вас охраняет, относитесь к этому спокойно, не возражайте и не жалуйтесь. И не пытайтесь, пожалуйста, от них сбежать. Впрочем, у вас это все равно не получится, наши ребята знают свое дело… И еще: если на улице кто-нибудь обратится к вам и позовет к себе в дом – дескать, ваше превосходительство, у нас там больной, осмотрите, пожалуйста, – ни в коем случае не соглашайтесь.
Первым делом бронированное ландо доставило главного санитарного инспектора и его помощника, словно двух любопытствующих путешественников из Европы, в знаменитую (не меньше, чем сам остров) тюрьму Арказской крепости. Начальнику тюрьмы было сообщено, что таинственные гости – два новых санитарных инспектора, один из которых – врач, и встречаться с другими медиками им совершенно не требуется. Кроме того, начальник тюрьмы позаботился, чтобы Бонковского и доктора Илиаса не увидели заключенные, глазеющие сквозь щелки в толстых крепостных стенах. По туннелям и темным дворам они вышли к бастионам, а затем, спустившись по опасной каменной лестнице вдоль скалистого края пропасти, над которой парили чайки, оказались в сырой сумрачной камере.
Когда столпившиеся в дверях отступили и полумрак несколько рассеялся, Бонковский-паша и его помощник сразу поняли, что тюремщик Байрам умер от чумы. Такую же неестественно бледную кожу, такие же впалые щеки и удивленно распахнутые, выпученные глаза, такие же пальцы, вцепившиеся в край рубахи, словно в спасительную соломинку, они видели по меньшей мере у трех покойников в Измире. Те же пятна крови и блевотины,
