оденусь только…
И завопил во все горло:
– Айна! Айна! Иди сюда, пригляди за котлом.
Кисловатый запах, что шел от котла с будущим тофу, был не слишком аппетитным. Тем не менее, голод мой разгорелся с новой силой. Что за напасть такая сегодня?! Отвернувшись, я сглотнул наполнившую рот слюну. Из дома вприпрыжку выбежала совсем еще юная девушка в нарядном кимоно цвета весенней листвы. Дочь? Вряд ли. Внучка, не иначе. Зарделась, увидев меня, низко поклонилась – и, с привычной ловкостью подвязав рукава, сменила деда у котла. Плоской деревянной мешалкой она орудовала не хуже Эйта, при этом успевая коситься на меня и улыбаться украдкой.
Вот ведь! Настоящий дом радости. Сам не заметил, как настроение поднялось. С немалым трудом я стер с губ ответную улыбку. Я при исполнении! Некогда нам девчонкам глазки строить.
– Как оденетесь, идите во двор Мэмору. Ждите там.
4
Кушай, бабушка!
Пока Асами бегала в дом за циновками и подушкой (циновки – всем присутствующим, подушка – лично господину дознавателю), пока расстилала циновки во дворе, то и дело прерываясь на досмотр коптильни – не пригорает ли тофу… Подготовка к началу дознания затягивалась, ускорить ее вряд ли было возможно, и я от нечего делать бродил по двору – сколько там того двора? – а позже свернул за дом. Узкий проход между забором и западной стеной жилища вывел меня в скромный сад. Три абрикоса, одна сакура – и буйные заросли бурьяна, где с легкостью укрылась бы небольшая армия хитоцумэ-кодзо: одноглазых мальчишек-призраков, тех еще пакостников, если верить рассказчикам страшных историй.
Бурьян шевельнулся.
– Кушай, – произнес детский голос. – Ну кушай же!
Кажется, в этом доме все помешались на еде.
Я сунулся в бурьян и обнаружил мальчика лет пяти. Нет, не призрак: оба глаза на месте, просто красные, заплаканные. Малец был голым по пояс, в широченных штанах цвета мокрой земли. Ну да, сосед Мэмору тоже встретил меня с обнаженным торсом. Принято у них так в квартале, что ли? Увы, комплекцией ребенок ничуть не напоминал жизнерадостного толстяка – даже в миниатюре. Ребра сквозь кожу пересчитать можно.
– Кушай, бабушка!
Грубо вырезанная кукла – деревяшка с паклей вместо волос – была наряжена в жалкое подобие женского кимоно. В дырку, изображавшую широко разверстый рот куклы, мальчик совал какие-то крошки. Крошки вываливались, падали в густую траву, терялись в ней. Но мальчик был настойчив:
– Кушай, бабушка! Пожалуйста!
– Не хочет? – посочувствовал я.
– Не хочет, – кивнул малец с убийственной серьезностью.
Поднял на меня взгляд:
– Вы кто?
– Торюмон Рэйден. А ты?
– А я Арэта. Вы к папе в гости пришли?
– Ты сын Мэмору?
– Ага. И мамин.
– Да, я пришел к твоему отцу. Но не в гости, а по делу.
