от чистого сердца. Кстати, надо и звезду как-нибудь назвать…
– Только попробуй!!
– В мыслях не было, – честно сказал я, про себя подумав: «По крайней мере, не в этой системе».
– Я сама назову! – решительно сказала Осока. – Скажем… Дарнала. Была у нас в стародавние времена такая известная джедайка.
– Отличное имя, – одобрил я.
– Занесено, – произнесла Падме.
Хотя ближний пояс Дарналы был значительно плотнее, чем в Солнечной системе – сказывалась близость газового гиганта к звезде – крупных объектов в нём было так же немного. Самый большой, обнаруженный Падме в пределах видимости, чуточку не дотягивал до размеров Весты и Паллады. Впрочем, такие громадины нам и не требовались. Осока объяснила, что в их недрах идут геологические процессы, и лучше взять что-нибудь поменьше. Я вспомнил трёхкилометровый астероид в системе Араг, служивший «фундаментом» для прежней базы, и согласился, что пять километров в поперечнике нам вполне подойдёт. Первую глыбу с крупной каверной с одного бока мы нашли примерно через час. Осока взяла управление и осторожно подвела «Амидалу» к исполинскому углублению.
– Давайте сунем туда нос? – предложила она.
– Чего там нос, я вся целиком пройду, – отозвалась голограмма.
В самом деле, диаметр пещеры по дальномеру был порядка ста пятидесяти метров. Мощные посадочные прожектора высветили уходящую вглубь полость. На глубине примерно двухсот метров она начинала сужаться. Запущенный вперёд зонд пролетел примерно столько же и продемонстрировал картинку дна каверны.
– Каналов нет, – подытожила Осока. – Посмотрим, единственная ли это полость. Задний ход!
Подталкивая себя передними соплами ионных блоков управляемой тяги, которые я по-земному называл «реверс-моторами»1, «Амидала» выбралась кормой вперёд в открытый космос. На другой стороне астероида нас ожидала каверна ещё больших размеров и больше десятка малых разломов. Осока сбросила маяк, пометив астероид временным индексом А2—01, что означало: приемлемый для нашей цели, две крупные полости, номер первый. Я ожидал, что следующий «вариант потенциальной жилплощади» подвернётся нам так же скоро, но не тут-то было. Видимо, астероиды с глубокими полостями встречаются в космосе, всё-таки, нечасто. Более светлые и яркие глыбы, даже подходящего размера, мои дамы игнорировали, словно их и вовсе не существовало. На мой вопрос, почему, ответила Падме:
– Легче обнаружить, отчётливее видна поверхность. Зачем превращать себя в мишень?
До вечера мы преодолели больше миллиарда километров и обнаружили ещё пару неплохих астероидов. Правда, один из них Осока сочла крупноватым.
– Ладно, покажем Кеневицу, пусть думает, – решила она, сбрасывая маяк.
– Слушайте, ребята, поздно уже, – сказала Падме. – Шли бы вы спать. А я пока сама полетаю, погляжу, может быть, что намечу.
Термин введён писателем-фантастом С. И. Павловым в 1978 году («Лунная радуга»)
