Кэ—Эл теперь словно вдохнул чистого воздуха в легкие, которые устали дышать морем с запахом водорослей, сырости, рыбы, затхлости. Поначалу красавица мужчину боялась, поскольку тот во время петтинга сделал ей слишком больно. Воспитал, потом пристал. Сидела, вытирала слезы страха. А Кэ—Эл шептал, целуя ее синяки:
– Прости меня, пожалуйста…
– Мне теперь на себя посмотреть страшно. Моя жизнь никогда не станет прежней.
Энрике отложил катану в сторону, которую чистил песком, поправил свой шелковый халат с вышитым на спине драконом. По пальцам прошла дрожь, их периодически кололо. Слюна стала сладкой.
– Забудь его… – Прошептал он. – Он тебя в омут утянет, – и ты, девочка моя, попросту начнешь обслуживать парней и мужчин старше в Домах Женщин. Помнишь, я тебе рассказывал о них, что там происходит? Ингрид, это не жизнь. Без семьи, детей, без будущего. Да, такие женщины искушены в телесной любви, умеют ласкать, обнимать… но ПУСТЫ, ни гроша за душой. Абсолютный источник ЗАРАЗЫ, коей переболели у меня на Родине, потому я пришел в Китай жить, милая… Господь наказывает блуд болезнями, отсутствием деток. Хочешь стать такой, с ним?! Тот уже похаживает в бордели ближайшего городка.
Здесь Кэ—Эл солгал. Ради своего блага: тот мальчишка не ходил по шлюхам. Потом пойдет. В другом случае могли их увидеть – и шептаться: золотоволосый насилует свою дочь, приемную. А кто бы мог увидеть теперь? Никто. Пляж пуст. Лодки гниют дальше, пришлось построить еще несколько. Хижина старая, часто в ней гуляет ветер, приходится топить свой камин, построенный из обычных кирпичей. Две комнаты. Скоро одна опустеет. Скоро на простыне появится пятно крови.
– В будущем, – если Господь даст, – я желаю быть прекрасной женой и жить без предательств, измен. У подружек есть мальчики, они хвалятся этим. А я одна. С ними всеми я играла на том песчаном берегу, где ты подарил мне большую раковину у Моря.
– И ЧТО?! – Кельт взглянул на приемную дочь довольно строго. – Это ОНИ, а МЫ семья. НИКТО из этих рыбаков не сможет сделать в постели то, что смогу я или другой взрослый мужчина. СЛИШКОМ они малы для этого. А что я? Всего—лишь воспитал Ингрид. Прошли годы. Нет девочки насмерть перепуганной. Можешь дальше – после случившегося, – жить так, как вздумаешь. Можешь уйти, куда захочешь. Но помни: я ВСЕГДА приду на помощь.
После этих слов у Архимага камень с души упал. В любом случае, милая потом покинет его с памятью в душе и сердце. Найдет себе кого—нибудь, или сгинет в Китае. Но, смотря иногда через невидимый Мир ее будущее, он понял – ВСЕ ОЧЕНЬ ЗРЯ.
Прошло несколько лет.
…Он целовал ее на сшитых из парусины простынях, наслаждаясь бесконечной негой близости. Плевать, – приемная дочь или подруга – расцвела чудная женщина, на которую Гвелд постоянно любовался. Кругом царили ужасы Китая, сражения династий,
