это время Лаура сидела на балконе первого этажа «Магдалы» в ожидании грозы. Она знала, что сегодня ночью ей необходимо совершить убийство, но мучительно медлила. Ей было отчаянно жаль прекрасного расцвета весны, вместе с которой погибли и ее девятнадцать лет. Перед мысленным взором Лауры изредка всплывали отмершие моменты ее жизни, но она не могла охватить и понять эту потускневшую, уже не свою жизнь, хотя прошел всего месяц.
– Хмурит. Кажется, собирается гроза. Но, быть может, она минует нас, – раздался голос одной из девушек где-то в стороне, вроде бы наверху.
Лаура, находясь в скрытом уединении на балконе, хотела было выглянуть и спросить что-нибудь у них, но не проронила ни слова. Разговор не возобновился, голоса смолкли. Лаура притихла и вся внутренне сжалась – нет, она не боялась грозы, которая ее всегда завораживала. Лауру одолевало одиночество, и она не знала, что делать, когда перестаешь ощущать себя, биение своей жизни. Предгрозовой воздух был тяжелым, стылым и душным от непролитых слез. Бледные яблони, мертвеющие в преждевременных сумерках, напоминали скелеты невест. Безжалостный ветер срывал с ветвей всю красоту, их убор кружил в воздухе бело-розовой дымкой, опадая и обращаясь в сор под ногами.
Неожиданно на террасе появился Ник и присел рядом с Лаурой, вид у него был расстроенный.
– Ты слышала о смерти Бернадетт? – спросил он. – Говорят, она утонула.
Лаура в ужасе помотала головой – Бернадетт ей не нравилась, но они были знакомы, и поэтому эта внезапная смерть произвела на девушку удручающее впечатление.
– Мы встречались, – подавленно продолжал Ник. – Правда, мне не нравилось, что иногда она вела себя как полная дура. И сегодня утром, как назло, мы поссорились.
– Мне очень жаль, – прошептала Лаура, отчего-то ощущая свою вину, которой здесь никак не было.
Неожиданно Ник придвинулся к ней и взял за руку.
– А ты не хочешь меня утешить? Ты такая миленькая. Странно, что я не замечал тебя раньше.
– Как ты можешь? – поразилась Лаура. Ей было не понять такого легкомыслия и безразличия. – Думать о другой и флиртовать сразу после смерти своей девушки!
– А что такого? Жизнь продолжается. Да мы и встречались-то всего ничего. Иди сюда, ты совсем холодная, наверное, замерзла.
Ник привлек Лауру к себе и заключил в объятия.
За пределами балкона разгоралась гроза, и Лаура всматривалась через плечо Ника в даль, в причудливые переплетения мерцающих молний. От раскатов грома создавалась иллюзия, что мраморные стены «Магдалы» хрупки, как яичная скорлупка, которую сотрясает ветер, что они могут рухнуть в любое мгновение, похоронив под обломками всех, кто, по несчастью, оказался внутри. Гроза резко превратила день в ночь. И в этой ночи не осталось ничего живого, кроме мерного течения крови в венах Ника, шея которого находилась в опасной близости от Лауры.
Она отпрянула и взглянула
