с большим трудом удавалось скрывать волнение. У него в горле пересохло, а руки, наоборот, стали влажными и прохладными. Что банкиру до его проекта! Для него же это на данный момент – самое главное в жизни, самое, казалось ему, дорогое. Неужели Дженкинс не позарится на такой высокий процент, не клюнет на приманку? Он представил его рыбой с большими выпученными глазами, перламутровой чешуей и красивыми черными хвостом и плавниками, которые медленно, словно веера, качались из стороны в сторону. Рыба-Дженкинс смотрела как завороженная на извивающегося на крючке прямо перед ее носом огромного червя. Она подплывала то с одной стороны, то с другой. Наконец она открыла рот…
«Ну же, червяк такой красивый, вкусный, жирный, тебе же так хочется его съесть! Ну… глотай!» – чуть было не произнес вслух Питер.
– Для того чтобы договор стал действительно выгодным для нас, он нуждается в серьезной доработке. Но говорить об этом сейчас преждевременно. Я дам вам ответ через неделю, – сказал Дженкинс.
«Неужели клюнул? – подумал Питер. – Только бы не сорвался! Надо не торопиться, не делать рывков, но и не ослаблять натяжение лески…»
Как можно более равнодушным тоном он поинтересовался:
– Господин Дженкинс, вы всегда так долго раздумываете, прежде чем заключить выгодную сделку?
Брови Дженкинса поползли вверх, от этого его лицо еще больше удлинилось. Питер поспешил остановить их движение, сообщив очень доверительным и дружелюбным тоном:
– Дело в том, что мне необходимо в понедельник улететь в Европу. К этому моменту мне хотелось бы знать о вашем решении по той простой причине, что, как информировали меня искушенные в финансовых вопросах люди, на нашем континенте из солидных банков ваш – единственный, который мог бы оказать мне требуемую услугу. Если же вы ответите отказом, я должен буду искать в другом месте. Мой поверенный в Мюнхене интересовался о возможности получения кредита в Дойч Индустриал Банк…
Питер заметил, что попал в точку («Спасибо, Франсуа!»): при упоминании банка бывшего партнера, а ныне сильного конкурента, Дженкинс непроизвольно поморщился, как от зубной боли. И про своего поверенного, и про немецкий банк Питер нагло врал.
– …Конечно, для меня было бы лучше вести дела с вашим банком, на небольшом расстоянии от дома. Но вы, думаю, согласитесь с тем, что неудобства, связанные с лишней тратой времени и денег на переезды с континента на континент, при такой сумме договора легко учитываются величиной процента?
Дженкинс помолчал еще несколько секунд, постукивая пальцами по столу.
– Мне было бы удобнее иметь дело с отделением вашего банка в Перте, – добавил Питер, вконец обнаглев.
– Не сомневайтесь, господин Нортридж, мы, конечно же, пойдем вам навстречу – при условии, что наша сделка состоится. В какое время у вас самолет?
– Я располагаю временем до тринадцати часов.
– В таком
