в полном порядке. И то, от чего мы отказались, согласившись на предложение Питера, он в конечном итоге сделал для нас: дал нам гражданство, материально поставил на ноги, так что мы получили возможность ездить домой.
– Вас туда так тянет?
– Конечно. А что в этом странного?
– Знаете, – сказал Роберт, – за последние годы поток информации о вашей загадочной стране сильно увеличился. Эта информация стала гораздо более откровенной, и более… негативной. Мне попалось на глаза несколько статей, где ее называют и концлагерем, и тюрьмой… Да и то, что вы рассказали о себе… А вы говорите, что вас туда тянет. Как же может тянуть в тюрьму? И вообще, чем больше я читаю о России, тем меньше понимаю и ее, и вас – русских. И это слово, которое вы так любите, – ностальгия. По-моему, это чисто русский термин…
Серж усмехнулся:
– Возможно, вы и правы насчет загадочности, и насчет чисто русского термина… Вы понимаете, какая штука… Ну как вам объяснить? Представьте себе ребенка, который родился и вырос в тюремном дворе. Который за всю свою жизнь – до определенного момента – ничего не видел, кроме каменных стен и кустов чертополоха, пробивающегося через трещины в бетоне. И которому всю жизнь говорили, что это место – самое прекрасное на земле. И пусть это тысячу раз неправда, но ему ведь надо на что-то обращать свою любовь. Даже если кто-то расскажет ему, что существуют далеко-далеко дивные страны, острова невиданной красоты, любить он будет не их, а чертополох и каменные стены, которые его окружают. И конечно же, не за то, что эти стены закрывают от него солнце. А за то, что рисунок, цвет даже этой невзрачной на первый взгляд шершавой поверхности вмонтированного в стену валуна и красив, и неповторим, потому что это тоже – часть Природы. И несмотря на то, что в тюремный двор залетает не колибри, а обыкновенный воробей, ему любви достанется не меньше…
– Но ведь если в определенный, как вы говорите, момент этот человек все-таки увидит наяву дивную страну и остров невиданной красоты, он же не сможет не оценить чудовищность этого обмана: «Тюрьма – это самое прекрасное место на земле». Неужели он будет стремиться опять вернуться в тюремный двор?
– Будет, – подтвердил Серж. – Пусть не часто и не надолго, но – будет. Для того, чтобы прикоснуться рукой к этим камням и вспомнить, что вот здесь он мечтал, в играх, о той дивной стране, из которой сейчас вернулся, а вот здесь познакомился с девчонкой из соседней камеры… Воспоминания детства, юности – самые дорогие. Как и музыка той поры – самая красивая. Мелодии, которые любишь с юности, никогда не разлюбить, это я тоже знаю по себе.
– Что же, может, вы правы, – задумчиво проговорил Роберт. – Действительно, я тоже часто вспоминаю поселок, в котором вырос. Поселок-то – ничего примечательного: тысяча жителей, вечная красная пыль, боязнь ураганов, нехватка воды… А мне он дорог. Наверное, вы правы, – еще раз повторил Роберт. – Но от этого путь, которым вы прошли, не становится легче.
Серж, не ответив, встал из-за столика.
