другие умельцы. Но идти к ним – как сыграть в русскую рулетку. Может, получишь и годный протез. А может, ограбят или заразят…
– Я тебе визитку оставляю. Припрет – набери… – И вжал что-то в здоровую руку.
Послышался звук отодвигаемого стула, и тип в капюшоне исчез. Больше никто с Ши-Вэем не заговаривал. Он наконец-то оторвался от стола и уставился на запястье левой руки. На ней горели неоновые цифры. Он смахнул визитку в память наручных часов, сам не зная почему. Пусть будет.
Внешняя база Вавилона. Квадрант C
Миккель смотрел из вышки на основу башни, отливающую пылающей медью. Верхние уровни было не разглядеть из-за пыльной бури – только спираль мигающих огней, убегающих по вертикали в густой синеватый смог.
Сегодня последний раз, когда он видит Вавилон снаружи. В ушах все еще гремели недавние слова офицера Радова:
– Вавилон благодарит вас за верную службу. Вы выполняли ваш долг с честью и благородством. Вы наша гордость!
Похвала в их деле ничего хорошего не означала. Ее раздавали как ложку меда, прежде чем заставят сожрать бочку дегтя.
Вавилон за окном молчал. Ему нечего было добавить.
– Экстратерриториальный контроль безопасности будет продолжаться на прежнем уровне. Наша цель – сохранить достижения.
Их цели всегда были общими. Миккель своих и не имел. Все его мишени там, куда указывал невидимый палец «Фау».
– Ваш отряд будет расформирован, чтобы достигнуть максимальной согласованности с кодексом Вавилона об охране здоровья. Вам полагается военный социальный пакет, а также подбор деятельности согласно планированию центров занятости ваших уровней прописки. Поздравляем, теперь вы можете славно отдохнуть и жить как все.
Но никто не хлопал. Все просто молчали.
В лице Миккеля не дрогнула ни одна мышца, это являлось профессиональной выдержкой. Только свет лампы на потолке мигал из-за внешнего шторма, словно улавливая их тревоги.
– Утром вас проинструктируют о возвращении на Вавилон. Он по вам скучал. Все свободны.
Радов вышел, и повисла тишина. Какое-то время, таращась в одну точку и не смея пошевелиться, они походили на манекенов. Затем один за другим солдаты стали подниматься и обмениваться ничего не значащими фразами.
– Ну, значит, уезжаем.
– Ага.
– До завтра, парни!
– Покедова.
Приказы не обсуждаются. Приказы не оспариваются. Солдаты возвращаются домой. Им сказали, что их даже ждут. «Если бы я еще знал кто, – подумал Миккель. – Эта башня из цельного металла никого не ждет».
Миккель Скорпен был солдатом по призванию, а значит, слугой. Все они длани одной воли. Эти руки действуют слаженно и знают свое дело. Быть солдатом означает, что долг больше твоего «я». У солдата нет «я», он часть целого. Быть солдатом означает быть верным. У хорошего солдата нет сомнений. Его граница меж добром и злом настолько четкая, словно ее чертили по линейке. Вот удача, Миккель таким родился – верный
