токаря, кого там ещё, потом армия и что? Останешься таким же (не произношу обидных слов) на всю жизнь, тебя это устраивает?
Сын повременил немного и вернулся к маме, в Пермь. Мои родители, из-за кого я, собственно, в Ленинград и перебрался, расстроены больше всех, Володька первый класс у них учился, пока мы с женой перебирались из города в город.
Никогда не знаешь, какое неожиданное знакомство может всё изменить. Хорошо, если к лучшему. Все на это надеются, даже те, в тайне от себя, кто это «всё» давно имеет. Позвонили из отдела кадров:
– Людей заказывали?
– Заявка у вас.
– Троих возьмёте из электротехнического?
Сидят у меня в кабинете три девушки, одна – будто в честь неё назвали популярный тогда фильм «Самая обаятельная и привлекательная». У неё есть всё, и всё на месте, в том числе настороженность. Одета так, как именно она и должна быть одета. Часто девушки носят что-нибудь броское – вот она я, у таких этого самого «я» и нет, а есть то яркое, что надето. Здесь же напротив, выделить нечего, всё к месту. Какое тонкое чувство стиля, надо же, наверное, так у неё во всём. Но главное – большие глаза, они оценивают, не показывая этого, за улыбкой спрятано понимание и тайна, к которой хочется прикоснуться. Повезло кому-то, кто прикоснулся, но лишь в том случае, если он сам такой же. Впрочем, какое мне дело до неё? Тем более, ей до меня. Я начальник, сотрудников много, девушек, как тогда говорили, – «ещё больше».
Меньше, чем через месяц спрашиваю у Адика, и отмечаю, что не только из служебной необходимости, но и из любопытства – оправдались ли мои наблюдения:
– Как новая птица?
– А как ты сумел подметить? Точно – птица-говорун Кира Булычёва, отличается умом и сообразительностью. Попросил найти ошибки в чужой программе, быстро справилась.
– Неплохое начало.
– Окончание не хуже – её диалог с тем, кто написал программу:
– «Пойду думать» – «Не наговаривай на себя».
При чём здесь новая птица – Ира? А ни при чём, оценил её верно, и точка. У нас с ней разные круги общения, к тому же, разница в возрасте – семнадцать с лишним лет. Впрочем, почему лишних? Мне они нисколечко не мешают. Да и что может помешать человеку под пятьдесят, у которого «всё» есть? При встречах я, конечно, не отказывал себе в удовольствии пошутить. Ответом был смех в коридоре или в комнате, где она сидела, и куда я заглядывал, разумеется, по делу. Нередко видел там ребят из других отделений, потом сказали, что они здесь отираются в попытках развить с ней знакомство.
Иду к Адику, чуть приоткрыл дверь, но он появился из другой комнаты, я его жду и слышу.
– Ты сегодня особенно красивая, – утверждает чей-то голос. Другой с ним соревнуется:
– Почему сегодня? Ира всегда такая.
Заходим. Сидят двое из другого отделения. Внешний вид приучил их, видимо, к развязности. Адик не выдерживает:
– Опять в нашем огороде сорняки.
– Почва хорошая.
