style="font-size:15px;"> Златан махнул Дюку рукой, повернулся, придерживая рукой рукоятку кортика, и вышел из комнаты. Дюк некоторое время смотрел ему вслед. Похоже, в тихое болото, или, если благопристойнее – в тихий омут, каковым являлся этот городок, наконец-то швырнули здоровенный булыжник, правда, пока лишь немногие могли ощущать поднятые им волны.
Глава 2. Благо неведения
Дела шли своим чередом, и через три дня, в 7 день третьей декады месяца Цветения, ближе к вечеру, в Яснодолье по Мироградскому тракту въехала небольшая кавалькада из пяти всадников, сопровождавших карету, запряженную шестёркой лошадей. Спустя полчаса следственный пристав Дюк стоял перед занявшим место за письменным столом чрезвычайным комиссаром канцелярии особых расследований Стахом Торном, чьи полномочия однозначно подтверждались прочитанными Дюком бумагами за подписью самого начальника канцелярии верховного коронного комиссара Эрвина Гора, одного из заместителей лорда Истана. Уже сам факт столь быстрого приезда из столицы чиновника на три ранга старше Дюка говорил, как минимум, о большом интересе, который вызвало происшествие в их небольшом городке. Вот только…
Еще два с половиной года назад, служа в Турском воеводстве, на закатных рубежах империи, Дюк знал почти всех сотрудников центральной палаты канцелярии, по крайней мере, рангом не ниже старшего пристава. Никакого Стаха Торна среди них не было. За минувшее же с той поры время вряд ли кто-то смог бы выслужиться на две, или даже на три ступени. Значит – что? Либо человек пришел со стороны, что в канцелярии случается очень редко, либо такой способный, что был с повышением переведён откуда-то с периферии, либо… Либо он служил там уже тогда, но занимался чем-то особенным, чем-то настолько специфическим, что Дюк просто не мог иметь к нему никакого касательства. Что ж, будет видно.
Стах, сняв запылённую дорожную куртку, сидел за столом и внимательно глядел на Дюка снизу вверх. Возраст его можно, пожалуй, оценить около сорока пяти лет. Лицо его было умным, непроницаемым и сосредоточенным. Руки неподвижно лежали перед комиссаром на столешнице.
– Я досконально изучил ваш рапорт, сударь Дюк, – бесстрастно начал он. – И хотел бы спросить, какие новые обстоятельства открылись за прошедшее время.
– По пунктам, – начал докладывать пристав. – Прежде всего, выяснилось, что неизвестный, который хотел в то утро встретиться с Ангором, прибыв на дилижансе из Холмогорья, останавливался на постоялом дворе Ослана, а через день после события, то есть на 5 день декады, отбыл первым утренним дилижансом, идущим в Степной Посад. Что не так уж далеко от Холмогорья. В промежутке между этими событиями он успел еще раз появиться возле дома Ангора. К самому дому он не подходил, а обратился с расспросами к живущему неподалёку слесарю Стампу, тому самому, что вскрывал дверь дома. Обратившись к нему с каким-то ерундовым делом ценою не более, чем в четверть серебряной короны, он заплатил ему золотой солер и заодно
