платят.
– Эй, у меня офигительная попка!
– Как скажешь.
– Тебе ли не знать, – с ноткой игривости проговорила Рокси. Подняла свою офигительную попку с места и прижала ее к бедру Дарси.
– Рокси, сейчас не время и не место.
– Ой ли? Мы же в долбаном стрип-клубе!
– Если не будешь работать, Пиковая Дама тебя вышвырнет взашей, и где ты тогда будешь кормиться? Правильно! На улицах в подворотнях сама знаешь кем и с кем. Тебе правда нужен такой геморрой?
– Пиковая Дама может поцеловать меня прямо в офигительную…
– Рокси!
– Ладно-ладно, я пошутила, не сердись. Так, что там с клиентом?
– В седьмой.
– Уже лечу к нему.
– Погоди, он заказал фантазию.
– М-м, и какую? Кого вожделеет очередной извращенец? Вульгарную медсестру, непослушную школьницу, кусок пиццы?
– Красную шапочку.
– Вау, что за фантазер.
– В гардеробной возьмешь красную накидку и красный кружевной лиф.
– Дарси, – тонкий пальчик прошелся по крылышку черной бабочки над грудью подруги. – А этот клиент… он кто? Его можно «дренировать»?
– Да просто какой-то пустой, так что развлекайся.
– Считай, я уже пред ним. Верчу офигительной попкой.
Рокси чмокнула подружку в губы и скрылась за занавесками.
Можно сказать, что еще вчера (на самом деле позапрошлым летом) Рокси слыла обычной, то есть пустой, девушкой. Пока в один прекрасный момент, не вкусила новую-новую сторону жизни…
***
В Церкви Святой Троицы, в грязном подвале с затхлым запашком стояли, образуя кривую букву «О», твердые раскладные стулья (обычно не больше десяти). Стены, голые как канадский сфинкс, отдавали холодом и тоской. И даже стол с кофемашиной и коробкой пончиков (которая появляется так редко почти что никогда) не добавляли тепла и настроения.
В подвальное помещение дряхлой, почти никому не нужной церкви Рокси ходила пять дней в неделю, словно на работу. Собственно, то и была ее работа. «Работка» – как говорила она про себя.
Давно не молодой на вид хиппи-очкарик – куратор и наставник группы – закатывал очередную проповедь, в которую уже и сам на сто процентов не верил. Тем не менее, он сказал:
– Спасибо, что пришел. Ты сделал первый шаг, что очень важно. Это начало.
Первый из двенадцати долбаных шагов, думала Рокси. Ее мутило от этого места. Она застряла. Застряла на пятом шаге.
– … Томас, брат, – сказал хиппи, – ты не можешь себе помочь, признай. Поэтому ты и пришел к нам.
Томас, замотанный в тряпье, с экземой на руках, кивал, соглашаясь с каждым словом. Рокси по одному его виду (точнее запаху) определила, что Томас здесь не ради «исцеления». Он тут незатейливо прячет свою проплешину от жарищи и дожидается перерыва в надежде добраться до пончиков.
Облом Томас, они залежалые, а кофе поганый.
