остальных площадках прекратились, и всё внимание зрителей сосредоточилось на девушке в сверкающем плаще и этом необычном звучании. Звуки её духового инструмента напоминали то пение птиц, то журчание ручья, то раскаты грома. Мелодия становилась то ритмичнее, то мелодичнее. Девушка поставила инструмент рядом, а музыка продолжалась, начался её танец. Сверкающий плащ с капюшоном, скрывающий её фигуру, неожиданно распахнулся, и на его чёрной внутренней стороне нарисовался силуэт грациозной нимфы в облегающем костюме. Девушка сделала несколько па с широко расставленными руками и сбросила плащ, освобождая каскад ярких волос. В свете факелов её силуэт тоже напоминал факел. Необычная музыка продолжалась, а её движения принимали самые причудливые формы. Музыка становилась все ритмичней и ритмичней, а её закрученные движения все более удивительными. Она могла вращаться в воздухе, создавая очень высокий прыжок и показывая силу чувственности и красоты её тела. Она сконцентрировала на себе все взгляды, все мысли, все желания публики, создав единое ощущение счастья и блаженства. Толпа безмолвствовала: это был не танец – это была возбуждающая феерия огня! Все мужчины потеряли способность соображать, женщины – тоже, но не так продолжительно. И дело не было в том, что её тело казалось совершенно обнаженным (для харейцев полуобнаженное женское тело было нормой). Просто Хариса, с точки зрения мужского взгляда, была совершенной и гармоничной. Облегающий костюм создавал некое эротическое видение, а яркие волосы дополняли чувственностью воображаемые картины! Юноши просто обезумели и стали кричать:
–Хариса, я возьму тебя в жены! Будь моей, о, прекрасная Хариса!
Мэнгл смотрел то на сцену, то на жену, с большим трудом сдерживая свой гнев! Праздник в его понимании был явно испорчен. Хорос и Итоя вполне держали себя в руках. А взгляд Танра был прочно прикован к телу девушки: кульминация танца приближалась, и он вдруг встал, и стоя продолжал пристально с откровенным восхищением смотреть на извивающееся прекрасное женское тело в кольце неизвестно откуда появившихся огней. Она продолжала ещё некоторое время двигаться в очень сильном ритме, имитируя движение пламени, и в последний момент резко упала. Гробовая тишина опустилась на площадь, а достаточно продолжительный танец огня закончился под резкий удар грома литавр и оглушительное шипение потухших факелов.
На следующий день Праздника до Мэнгла дошли слухи, что девушки отказываются показывать свои танцы, а юноши готовы провести состязания за руку Харисы. Старейшины пришли к Мэнглу в полной растерянности:
– Мэнгл, теперь ты как король должен найти способ успокоить молодежь.
– Хорошо, вечером на площади Хариса, моя названная дочь, должна будет выбрать себе супруга – для кого-то же она танцевала этот свой безумный танец! – вынес свой вердикт король Харейи.
Услышав это решение Мэнгла, Танр сильно встревожился, образ Харисы лишил его покоя! Наблюдая танец огня, он не переставал думать о словах Дары, что скоро он встретит
