прощать и дар любить. У каждого – свой.
Димитрий получил от судьбы странный дар, каких мало в мире – он мог отличить фальшивые деньги от настоящих, напечатанных в национальном банке. Мог он отличить и фальшивую подпись на чеке от настоящей. Как он это делал – он не знал, как не знает знаменитый повар, сколько класть соли или специй в знаменитый соус – он просто чувствует – так и Димитрий чувствовал деньги, чувствовал всем телом, мозгом, пальцами, как чувствует музыку пианист, как чувствует женское тело любовник – всеми клетками, всем существом. Он работал в госбанке в отделе финансового криминалитета уже много лет. Таких специалистов как он, работающих без ультрафиолетового света и инфракрасных лучей, без каких-либо аппаратов, кроме старинной лупы, оставшейся ему от его дедушки, – были считанные единицы во всём мире.
Его вызывали как эксперта для решения спорных дел о подделке подписей на завещаниях и других ценных бумагах, и он никогда не ошибался. Труд его оплачивался довольно неплохо, позволяя ему иметь домик с садиком, машину и небольшую пенсию в частном страховом агентстве. Работу он любил, как и свою холодную, продуваемую ветрами скандинавскую страну с самой социалистической системой распределения благ среди населения.
Здесь не было ни особо богатых, ни особо знатных, и простой шофер был так же почитаем, как и директор банка. К этому Димитрий привык, хотя он и отличался от других скандинавов, а именно – своей фамилией. Его фамилия указывала на принадлежность к истории России. Он назывался Димитрий Романов, был князь и выживший потомок боковой ветви Романовых, отпочковавшихся от избежавшей репрессий семьи Петра Третьего, и был выжившим потомком Петра Великого. Родился он в Швейцарии, но переехал в Скандинавию давно, когда женился вторично на своей скандинавской, нетитулованной жене.
Они жили много лет в тени бурь, бушевавших в России в связи с перестройкой и построением русского мафиозного капитализма, но до них доносились слухи о желании некоторых кругов России восстановить Романовскую династию и посадить на патриархальный трон ответственного за судьбы великой и многострадальной страны.
Димитрий политикой не интересовался, хотя играл определённую роль в русском эмигрантском обществе, переселившемся в Скандинавию ещё со времён казни Николая Второго с семьёй и бегства матери Николая, маленькой хрупкой и кукольно-красивой Минны – Марии Федоровны, великой русской княгини и сестры скандинавского короля, твёрдо сидевшего на своём троне и любимого в своей дождливой сказочной стране.
Димитрий Романов входил в небольшой круг титулованных особ, ещё живущих в Скандинавии с их русским базаром, Фаберже и картинами великой княгини Ольги, умершей в Канаде в бедности и забвении. Эти осколки русской империи эпохи Николая Второго собирались вместе по случаю дней рождений, отпеваний умерших и русской пасхи, играя в старую жизнь. Хотя его русский был нечистым
