через решку.
Уголовная лирика предстала передо мной здесь во всей своей суровой и пьянящей красе: стопроцентная феня (малолеткам по-фраерски базарить западло), наколки пешней на жжёнке, самокрутки-папироски, густой, как деготь, чифир, жиганская пацанячья взаимовыручка и поистине ницшеанское презрение к слабым, трусливым и продажным. Единственное, что меня мучило, это невозможность заниматься музыкой и то, что эти ребята, которые были рядом, были все тем же обычным, как правило, колхозно-деревенским сельповским быдлом, нахватавшимся модных в райцентрах и сельпо блатных неологизмов и лагерных представлений о том, что такое канать по жизни. Однако, как правило, эти «райцентровские авторитеты» и становились основным материалом, помимо его воли использовавшимся всей пенитенциарной системой в борьбе с преступностью (ЕМ: 27. Kirilian «Nutzak») претворяя в жизнь обещание вождя революции относительно того, что преступность эта, мол, сама себя изведёт. Методика сниспосланного Центральным Комитетом самоуничтожения для малины была проста: когда-то этой самой зелёной тогда еще малине была привита идеология, по содержанию и форме вроде бы являвшаяся альтернативой «коммунистическому новому порядку» и в то же время походившая на единственно правильный и реально осуществимый план выживания преступного мира в «коммунистической системе».
Остановлюсь на этом подробнее, так как среди всех причин, вдохновивших меня на работу над этим материалом, количественное уменьшение вида Буратино, получившего такую большую популяцию в нашей стране, – одна из наиболее важных. Нет, мне чихать на нравственную экологию «в этой стране» так же, как её демографию, и долю обывательского счастья на квадратный метр (Каждый получает то, что заслуживает, каждый заслуживает то, что получил). Дело в самих заражённых буратинной чумкой. Я просто таким образом охочусь на них. А вообще, нужно было бы давно уже издать соответствующим органам специальный свод воровского «законодательства» – «Понятия РФ». Кто-то может, конечно, возразить, что по этим законам, мол, уже никто и не живёт, но истины ради надо констатировать, что они существуют. Зачем? Ну, наверное, хотя бы затем, чтоб кто-то мог их нарушать! Это-то как раз и проделывал, например, мой папа, уменьшив пределы такой аболиционерской практики до размеров собственной психики.
Итак, понятия, как и любое законотворчество, так же, как и все предметы творчества, вообще, устроены таким образом, что основной принцип функционирования можно было бы свести к аналогии с неким прибором, на одном конце которого (перефразируя Б. Шоу) создающий, а на другом – дурак. В зависимости от планируемой публики прибор может работать по схеме спиннинга, бредня или невода. Принцип действия один и тот же. История изобретения этого устройства, по Библии, насчитывает пять тысяч лет. По той же самой Библии, изобретателем этого устройства, или, мы можем сказать, отцом правильного законотворчества считается племенное божество кочевников «хабиру» (евреев, короче говоря), известное как Иегова. Однако впервые открыто
