интересная икебана. В свете факелов явно блеснуло золото. Толстяк подошел ко мне и торжественно водрузил сие произведение на мою голову. Попыхтеть, конечно, пришлось – я теперь парень рослый. После Глиняный Толстяк склонился в уже знакомом поклоне и протянул обе руки перед собой в направлении трона.
Ну, это понятно.
Я осторожно воссел, вызвав очередной вздох толпы. Им хоть пальчик покажи… На императора тут, похоже, ожидания заниженные. Хотя, если показать им пальчик правой руки – это реально всех поразит.
Незаметно к подножию трона вышел мой утренний гость. Коренастый Хозяин ловко развернулся перед Глиняным и что-то торжественно начал вещать. Я ясно видел, каким ненавидящим взглядом окатил его спину толстяк, но промолчал. Окружающие люди что-то закудахтали, по одному стали подходить к «моему величию», изысканно кланялись, что-то говорили, протягивали в мою сторону руки, а потом уходили в полумрак, бормоча знакомые уже фразы. Я поначалу кивал каждому, но потом понял, что делаю что-то не то. Не императорское это дело – раздавать кивки каждому встречному.
Кстати, подходили к трону не все. Я увидел женщину, частично седую, с невероятно сложной прической, чересчур полную в верхней половине тела, что делало ее неказистой. Она стояла сильно справа от меня и постоянно косилась в мою сторону. Но ничего не говорила, не кланялась. Кстати, это был самый одетый человек из мною виденных: всё тело матроны было закутано расписной тканью. Также неподвижно стояли мужчины с увесистыми палками в руках. Палки непростые – утыканные чем-то острым и блестящим. Стеклом? Камнями? Все они были в серых стеганках без рукавов, надевавшихся через голову. На головах у них были деревянные ободы с нащечниками, а сзади из каждого обода вверх торчал пучок красных волос. Похоже, это стража. Кстати, один такой мужчина стоял совсем безоружным. Но его вид красноречиво говорил, что в этом зале самый опасный – как раз он. И даже палка ему не нужна. Всё лицо изрезано ровными шрамами, голова крепко сидит на толстой шее – хоть бревном бей, не покачнется. Жилистые руки тоже шрамированы, а татуировок, которые здесь так любят, не видно.
– Тотлай мицок! – раскатисто крикнул Хозяин, воздев руки.
Дождавшись тишины, он зычно затянул какую-то речь. Судя по протянутым вперед ладоням, он явно представлял кого-то. Мой остроперый гость был крайне воодушевлен, его тон всё повышался, словно, в конце он рассчитывал на бурные рукоплескания, переходящие в овации. Увы, местный народ вяло откликнулся на речь Хозяина. В освещенный центр зала вышел новый участник «марлезонского балета». Уже в годах, с покатыми плечами и округлым брюхом. Но самой выдающейся частью его тела был, конечно, нос – просто баклажан какой-то. И по форме и по цвету. Одет в расписной передник, утянутый непомерно широким поясом, который подчеркивал дородное чрево. На плечах накидка с перышками – почти как моя! Но вот на голове ничего, окромя густых волос, стянутых пестрой тесемкой.
Носач поклонился мне, хотя, дон Карлеоне безусловно
