и постучали чуть выше поясницы справа, я взвыла и заплакала. Боль была адской! Муж тоже почти плакал, он и не представлял, что от легкого похлопывания рукой может возникать такая боль. Нам было ужасно страшно.
С направлением от врача, температурой, болью в спине и приличным животом лечь в больницу оказалось не так просто. После слов «беременная двойней» меня тут же послали назад в гинекологию. Вернее, напрямую в роддом, хотя рожать я пока не собиралась. Почему-то в нашей системе здравоохранения считают, что у беременных есть только один орган – матка. И ничего другого у них болеть не может. Пришлось подключать связи, родственников, вызванивать главврача больницы, чтобы, с его одобрения, получить положенное койко-место в палате, спасительные капельницы и пенициллин внутримышечно без новокаина. После каждого укола я сцепляла зубы до скрипа, плакала и еле-еле ковыляла в палату. Дети в животе начинали недовольно пихаться во все стороны, а я плакала еще сильнее, подсчитывая, сколько еще иголок в меня будут тыкать ежедневно.
В отделении нефрологии я была местной достопримечательностью, бабульки-завсегдатаи выспрашивали, на каком этаже нынче открыли гинекологию, и советовали обязательно класть в кашу масло. Медсестры и врачи жалели, но продолжали лечебные издевательства надо мной. Заведующая отделением лично взялась вести меня и несколько раз подчеркнула, как хорошо, что я вовремя обратилась к ним, как будто они ждали меня с распростертыми объятьями, а в роддом отправляли кого-то другого. При мне ночью в отделение поступил какой-то непутевый пьяница, которого подобрали на улице и по причине недержания отвезли в нефрологию. Он пробыл в отделении почти сутки без документов и каких-либо признаков необходимости пребывания в стационаре вообще. При этом мне в приемном покое, как вы помните, сначала отказали. Но мне грех жаловаться: почку спасли, беременность тоже. Правда, очередной узист поставил под сомнение пол моих детей. Передо мной опять замелькали хулиганистые мальчишки-двойняшки из «Электроника» и «Гарри Поттера». Сомнения не покидали меня до самых родов. Я, конечно, просила еще раз другую узистку посмотреть пол, и она вроде бы тоже разглядела мальчика и девочку, но УЗИ двойни после 30-й недели беременности малоинформативное: чья-то рука, чья-то нога, сплошная мешанина, в которой трудно понять, какая часть тела кому принадлежит. На самом деле было уже и не важно, кого мы ждем, главное – родить здоровыми и свое здоровье сохранить.
После выписки из нефрологии на работу в офис я уже не вернулась. Сразу позвонила начальнику и сказала меня больше не ждать. Работа сейчас была не на первом месте, да и не таким уж ценным специалистом я была. Декретный отпуск с двойней оформляют в 28 недель, и до того времени меня держали на дневном стационаре при гинекологии, чередуя бесконечные анализы и капельницы. Наступила промозглая слякотная осень, живот продолжал расти. В женской консультации другие беременные при виде меня расступались, предполагая, что я на последнем сроке и меня
