направлении. С каждым шагом она спрашивала себя, воображает ли она лишнее, или действительно есть повод для беспокойства, или это розыгрыш, ведь мама любила их разыгрывать: то приклеит пластиковые глаза на бутылку молока в холодильнике, то напишет: «Помогите! Я заложник на фабрике туалетной бумаги!» – на внутренней стороне картонной втулки.
Телефон в доме только один – дисковый аппарат на кухне.
В одном из кухонных ящиков лежит отцовский пистолет. Патроны в картонной коробке хранятся где-то отдельно.
Шарлотта засмеет ее, если увидит молоток. Саманта сунула его за пояс шортов сзади. Металл холодил спину, рукоять мокрым языком скользнула ниже. Прикрыв молоток футболкой, она вошла на кухню.
И застыла на месте.
Это был не розыгрыш.
На кухне стояли двое мужчин. От них разило потом, пивом и никотином. На руках – черные перчатки. На лицах – черные балаклавы с прорезями для рта и глаз.
Саманта открыла рот. Воздух уплотнился, словно вата, и перекрыл дыхание. Один из них был выше ростом. Тот, что пониже, был полнее. Тяжелее. Он был одет в джинсы и черную рубашку. Высокий – в линялую белую футболку с концерта какой-то группы, джинсы и высокие синие кеды с развязанными красными шнурками. Коротышка казался опаснее, но судить об этом было трудно, потому что за масками виднелись только рты и глаза. Но Саманта разглядывала не их глаза.
У того, что в кедах, был револьвер.
У чернорубашечника был дробовик, направленный прямо Гамме в голову.
Ее руки были подняты. Она сказала Саманте:
– Все хорошо.
– Ниче хорошего, – голос чернорубашечника шелестел, как гремучая змея или шаги по гравию. – Есть еще кто в доме?
Гамма покрутила головой.
– Никого.
– Не ври мне, сука.
Раздавался мелкий стук. Сидевшая за столом Шарлотта тряслась, и ножки стула колотили по полу, как дятел по дереву.
Саманта глянула назад в коридор, на заднюю дверь с отсветом фонаря.
– Сюда. – Мужчина в синих кедах указал Саманте на стул рядом с Шарлоттой.
Она медленно, аккуратно переставляя ноги, подошла и села, держа руки над столом. Деревянная рукоять молотка глухо стукнула о спинку стула.
– Че это? – чернорубашечник метнул взгляд в ее сторону.
– Простите, – зашептала Шарлотта. На полу под ней растекалась лужа мочи. Она качалась взад-вперед, опустив голову. – Простите-простите-простите.
Саманта взяла сестру за руку.
– Скажите, что вы хотите, – вмешалась Гамма. – Мы отдадим это вам, и вы уйдете.
– А что, если я хочу вот это? – Чернорубашечник сально посмотрел на Шарлотту.
– Пожалуйста, не надо, – сказала Гамма. – Я сделаю все, что вы хотите. Все, что угодно.
– Все, что угодно? – чернорубашечник сказал это так, что все они поняли, о чем идет речь.
– Нет, –
