воздержаться и, поморщившись, отхлебнул.
– Так дело не пойдет, вы как будто не рады мне, дорогой кузен. Впрочем, я вас понимаю, в походах я привык к грубому питью вроде этого пива. Но вы, ваша светлость, другое дело. Вы, верно, привыкли к более благородным напиткам, и я вполне одобряю это пристрастие. Эй, парень! Да-да, ты, в ливрее! Ну-ка принеси своему господину самого лучшего вина из ваших погребов, ну и нам заодно. Да живее ты!
Когда вино принесли, я провозгласил тост за своих кузенов, потом за процветание Мекленбурга, потом еще за что-то. Сам я едва прикасался губами к напиткам и хорошенько закусывал, а вот моего кузена от выпитого и страха скоро развезло.
Тут в зал стражники втолкнули богато одетого господина. Он, испуганно озираясь, подошел и робко поинтересовался, что здесь происходит.
– Здесь, почтеннейший, происходит воссоединение семьи. Мы с моим кузеном празднуем мое возвращение, – любезно пояснил я ему. – А вы, сударь, собственно, кто?
– Это мой канцлер, – пьяно хихикнув, сказал кузен.
– Немедленно кубок канцлеру! – торжественно провозгласил я. – Я желаю выпить с этим досточтимым господином!
– Вы – Иоганн Альбрехт Стрелицкий? – робко поинтересовался канцлер.
– Он самый, а скажите мне, любезный, скоро ли состоится заседание сеньориального суда?
– Как… какого суда?
– Сеньориального, друг мой. Это, как бы вам объяснить, такое действо, когда сеньор судит своих нерадивых вассалов за проступки.
– В ближайшее время такого суда не запланировано, ваша светлость.
– Почему?
– Очевидно, вассалы не совершили никаких проступков…
– Вздор! Вы еще скажите, что мне повесить некого и не за что!
– Господи боже, вы кого-то хотите повесить?
– Непременно, друг мой, непременно.
– Но за что?
– Видите ли, друг мой, мне уже несколько лет не выплачивают моего законного содержания. Я усматриваю в этом, ни много ни мало, государственную измену.
– И… измену?
– Ну, посудите сами, господин канцлер, вы ведь человек, несомненно, сведущий в законах, не так ли?
– Я магистр права Геттингенского университета.
– Превосходно, совершенно превосходно! Так вот, посмотрите на моего кузена, разве можно предположить, что этот добрейшей души человек мог бы лишить своего любимого родственника законного содержания? Совершенно очевидно, что нет! Следовательно, имеет место злой умысел на измену и злостное неповиновение законной власти. Осталось только выяснить виновного и предать его справедливому возмездию.
– Но, ваша светлость!
– Никаких «но», мой друг, справедливость превыше всего! Dura lex sed lex![25] Наливай!
Вскоре герцог и его канцлер выпали из реальности и, судя по всему, не собирались в нее возвращаться. Впрочем, в данный момент это не нужно было ни им, ни реальности.
Следующим
Суров закон, но это закон (лат.).
