она возвращает ему должоку него блек-джек, у неё какой-то другой мужик
извини, дружок
как же умудрилась при нас остаться вся наша юность
наша развесёлая наглеца
после всех, кого мы не пожалели
ради дурного ли дельца
красного ли словца
после сотой любви, доеденной до конца
где же наши чёрные зубы, детка
грубые швы
наши клейма на пол-лица
27 июля 2009 года
Final Cut
осень опять надевается с рукавов,
электризует волосы – ворот узок.
мальчик мой, я надеюсь, что ты здоров
и бережёшься слишком больших нагрузок.
мир кладёт тебе в книги душистых слов,
а в динамики – новых музык.
город после лета стоит худым,
зябким, как в семь утра после вечеринки.
ничего не движется, даже дым;
только птицы под небом плавают, как чаинки,
и прохожий смеётся паром, уже седым.
у тебя были руки с затейливой картой вен,
жаркий смех и короткий шрамик на подбородке.
маяки смотрели на нас просительно, как сиротки,
море брызгалось, будто масло на сковородке,
пахло тёмными винами из таверн;
так осу, убив, держат в пальцах – «ужаль. ужаль».
так зарёванными идут из кинотеатра.
так вступает осень – всегда с оркестра,
как фрэнк синатра.
кто-то помнит нас вместе. ради такого кадра
ничего,
ничего,
ничего не жаль.
31 августа 2009 года
Рэп для миши
никого в списке, мама
одни пропуски
никакой речи, мама
кроме горечи
из-под ботинок зияют пропасти
из-под ладоней уходят поручни
вот как шелестит моя тишина, как гюрза, вползая
вырастает, инеем намерзая
нервная и чуткая, как борзая
многоглазая
вся от дыма сизая, будто газовая
это только казалось, что всё звучит из тебя,
ни к чему тебя не обязывая
а теперь твоя музыка – это язва,
что грызёт твоё горло розовое,
ты стоишь, только рот беспомощно разевая
тишина сгущается грозовая
никакой речи, мама, кроме горечи
чья это ночь навстречу,
город чей
что ж тебе нигде не поётся,
только ропщется
только тишина над тобой смеётся,
как дрессировщица
музыка свивалась над головой у тебя как смерч, она
была вечная
и звучала с утра до вечера
к людям льнула, доверчивая
вся просвечивала
радуги над городом поднимала
круги вычерчивала
никакого толка в ней
кроме силы тока в ней
только в ней
ты глядел счастливей,
дышал ровней
не оставила ни намёка, ни звука, ни знака
сдёрнули с языка
погасили
