с кем не бывает, – ответил я с лёгким сарказмом.
– Мне показалось, что ты сильно напуган.
– Похоже, меня сейчас убьют.
– Невозможно убить нерождённого.
– У меня есть день рождения.
– Ты вечен. Не принимай начало очередного сна за особую дату.
– Уж слишком кошмарное сновидение.
– Но ты хочешь его досмотреть.
– Хочу, ведь в нём бывают и счастливые моменты.
– Истинное счастье непреходяще. Но если хочешь, то придётся помочь. У одного из персонажей твоего сна, замечательнейшего парня, сейчас случится эпилептический припадок. Что поделаешь, бывает. И впредь знай: ты являешься режиссёром и продюсером своего фильма, вольным монтировать его по своему усмотрению.
… Голова разламывалась от тупой боли, когда я открыл глаза и понял, что стою на коленях. Тип с обрезом злобно орал:
– Глухой? Погоди, я тя щас вылечу! Всё пройдёт раз и навсегда!
Он открыл крышку багажника, потянулся за сумкой, и вдруг, стал быстро оседать на землю рядом со мной. Кожа лица посерела, упавшее тело неестественно вытянулось, потом еле заметно начало подрагивать. Тонкая струйка пены побежала из уголка рта. Сдерживая подкатившую тошноту, я встал, перешагнул через лежащий в траве обрез охотничьего ружья ИЖ 43 двенадцатого калибра, повернул его голову на бок, хлопнул крышкой багажника, шатаясь, сел за руль и завёл мотор.
Всю обратную дорогу в уме периодически всплывали обрывки фраз: «Ты являешься режиссёром», «Истинное счастье непреходяще», «По своему усмотрению». В полдень я вошёл в прихожую своей квартиры. навстречу выбежала Лида, Взволнованно причитая, навстречу выбежала Лида:
– Что случилось?! Почему Максим пропал?!
– Не волнуйся, жив твой Максим и скоро даст о себе знать.
– Бабушка его не дождалась!
– Если бы бабушка его дождалась, то ты бы не дождалась меня.
– Хватит говорить загадками! – взвилась она.
Я лёг на диван и рассказал в точности всё, как было. Из всего рассказанного мною, Лида не поверила только в приступ падучей у своего возлюбленного, чему я ни сколько не удивился. Через мгновение, будто опомнившись, она спросила:
– Деньги где?
– Выбросил на хрен!
Её округлившиеся до предела глаза посмотрели на меня сверху вниз тёмными безднами.
– Не поняла! Как!?
– Так.
– Ну, ты и скотина. Пожалеешь…
– Понятное дело, пожалею. Лучше о себе подумай, прибьёт тебя твой бандит.
Лида начала истерично мерить шагами комнату, потом вдруг остановилась как вкопанная и разрыдалась, роняя крупные хрусталики слёз. Щемящая жалость, как к беззащитному котёнку в руках садиста, вдруг пронзила мне сердце. Я встал и осторожно обнял её, примирительно шепнув
