и мошенничества с квартирами пенсионеров, да и, честно сказать, не такие уж большие. Наслаждаясь своим красноречием и позой, я неожиданно услышал звуки слива воды в унитазе. Лида была в уборной.
Войдя в комнату через минуту, она сообщила командным тоном:
– Вернусь к обеду, будь дома. Один.
– Есть, мой генерал! – отчеканил я.
Когда дверь захлопнулась, у меня хватило духу позвонить жене и, передав привет Антонине Ивановне пьяненьким голосом сообщить, что всё в порядке и волноваться совершенно не о чем, так как моё окончательное отрезвление не за горами. Не дослушав до конца трескотню своего непутёвого спутника жизни, она прервала связь. На это и был расчёт – возвращаться ко мне ей рано, но и сильно волноваться тоже ни к чему. За годы совместной жизни у нас уже сложилось негласное правило: пока слёзно не извинюсь и не взмолюсь о пощаде, возвращения не будет.
Выйдя на балкон, я подумал, что временами жизнь фантастичнее самого смелого вымысла, и расскажи я кому-нибудь о моих злоключениях и невероятных совпадениях, судя по всему, был бы поднят на смех, как краснобай почище барона Мюнхгаузена. Видимо, из-за упавшего откуда-то сверху на газон спичечного коробка мне вспомнился близкий друг Дима, выбросившийся несколько лет назад из окна девятого этажа. Я всегда боялся высоты и не мог представить ту грань, за которой человек утрачивает врождённое чувство страха, являя могучую силу ужасных обстоятельств, способных подавить инстинкт самосохранения. Сторонний наблюдатель всегда видит лишь мотивы, приводящие несчастного к роковому решению, но не хочет понять, что они лишь спусковые крючки, запускающие процесс разрушения воли к жизни. Ну, задолжал Димка денег, ну разругался с подругой, ну не сдал пару зачётов в институте. И что? Разве это смертный приговор! Всё, как мне тогда казалось, поправимо. Но не тут-то было: сначала выпил уксусной кислоты, получив ожог полости рта и пищевода. Выжил. Лечился стационарно и амбулаторно, три раза в неделю ходил на приём к психиатру, принимал огромное количество медикаментов. Однако воля к жизни уже была надломлена. Это неуловимо чувствовалось при общении, будто человек расстроен из-за опоздания на свой поезд в иной мир и теперь ожидает другого, следующего в том же направлении. В последнем телефонном разговоре Димка несколько раз повторил загадочную для меня фразу: «Ты был прав, ничего изменить невозможно», а через два дня пришёл его состав.
Приближался полдень, а я продолжал наслаждаться бездельем. Зашёл на видеохостинг Ютуб, бегло просмотрел ролик очередного мошенника, гарантировавшего лёгкий и стабильный доход, стоило только приобрести его курс о заработоке в интернете. От рвущихся ввысь диаграмм и графиков, падающих с неба золотых монет, дорогих авто с пачками ассигнаций в багажнике нестерпимо захотелось лирики. Набрав в поисковике слово «поэзия», я быстро нашёл видео с известным актёром, читающим поэму Есенина «Чёрный человек», и послушал любимый отрывок:
Ночь морозная.
Тих покой перекрестка.
Я один у окошка,
