должен вам верить?
– Думайте.
– А моя служба безопасности?
– По моим самым скромным подсчетам, в ней завелось сразу несколько кротов. Ну, что решили?
– Согласен, – и мы скрепили наш договор крепким рукопожатием.
– Давно собираюсь спросить, откуда у вас мозоли на ладонях, грядки, что ли, вскапываете на досуге?
– Гирьки поднимаю, – смущенно улыбнулся олигарх.
– Гирьки это хорошо. Ладно, начнем работать.
И мы начали.
Через час я покинул гостеприимный дом, куда вломился без приглашения.
– Все запомнили?
– Товарищ подполковник, – голосом обиженного дембеля протянул Крупин, – вы уж меня совсем за идиота не держите.
– Товарищ младший сержант, – голосом коменданта стольного города Кислодрыщенска отчеканил я, – в нашей работе мелочей не бывает. – И уже нормальным тоном продолжил: – Ситуация, Петр Николаевич, достаточно серьезная, но шансы на успех у нас есть. Главное, постарайтесь не показать окружающим, что Вы знаете о прослушке. Звоните мне только по этому телефону, обязательно включив вот этот приборчик.
– Даже из собственного сортира?
Интересно, это у него всегда лексикончик такой, или службу вспомнил?
– Именно так. Во-первых, там тоже может быть что-то установлено, а во-вторых,…
– Что, во-вторых?
– Во-вторых… Тишина в студии! – я выключил глушилку и поднес аппарат к его пиджаку. Загорелась красная лампочка. – Вот видите, ваш гардероб тоже весь в «клопах». Придется некоторое время потерпеть эту гадость. Звоните мне только в экстренных случаях. Если надо, я сам выйду на связь. Однако загостился я что-то. После моего ухода ждете десять минут, потом отключаете прибор и баиньки. Кстати, за что у вас орден Красной Звезды?
– Вел огонь из подбитого «духами» танка, уничтожил огневую точку противника.
– Этих мы тоже уничтожим. Все, мне пора.
– Может, на дорожку? – он кивнул в сторону бара.
– Сейчас не могу, вот когда все закончится…
– Литр приговорим, – потер руки младший сержант-олигарх танковой службы.
– Обязательно, – и я выскользнул из спальни.
Путь от Валентиновки до железнодорожной станции Щелково я проделал легкой физкультурной трусцой, уложившись в сорок минут. На заасфальтированном пятачке у билетных касс, где во времена оные посреди никогда не пересыхающей лужи находился знаменитый на всю округу пивняк, любовно прозванный аборигенами «Малой Землей», стоял грязно-зеленоватого цвета старый «Москвичек», помнивший еще перестройку с ускорением и идиотическую трезвость с, мать ее, гласностью. За рулем сидел типичный лох и пялился в никуда. Я сел рядом с ним и лохов в машине стало двое.
– Еще раз, здравствуй.
– Физкультпривет.
– Я у тебя сегодня заночую?
– Бога
