разлилось по песку, продолжая гореть. За стеной пламени плакал мальчишка, сидевший у тела убитого отца.
Это последнее, что увидел Мэдин, потому что в следующий миг его окружила стража, закрывая плотным строем высоких щитов.
Из толпы тоже стреляли. Сталь билась о щиты. Крики ужаса смешивались с криками боли. Мэдин с отчаяньем вспоминал, что женщины, хоть их сюда и не пускали, собрались у входа в храм, а теперь от их звенящих криков до судорог сводило стиснутые челюсти.
Кто-то ухитрился забросить веревки наверх, прямо на шею Богу Войны и невидимые руки в суете натянули их, заставляя статую трещать.
– Нет, – простонал Мэдин, понимая, что повлиять на происходящее он никак не может.
Капитан его личной стражи дернул его в сторону, когда статуя впервые пошатнулась.
– Ваше Величество, вам опасно здесь оставаться, – уверенно заявил он Мэдину.
– Кто отдал приказ начать стрельбу? – спросил Мэдин, угрожающе хватая чернобородого мужчину за ремень на кирасе.
– Приказа никто не отдавал, и стреляла не ваша стража, – коротко ответил капитан. – Уходите, здесь слишком опасно, а мы попытаемся остановить эту бойню.
– Я не имею права уйти!
– Отец, – внезапно вмешался высокий худощавый юноша, прежде безмолвно стоявший рядом. – Ты должен уйти. Если тебя здесь убьют, будет только хуже.
Ему не было еще двадцати, а значит, он был еще мальчишкой и говорить сейчас права не имел, но Мэдин лишь посмотрел на него недовольно, замечая, как рука сына взволнованно сжимает рукоять меча с таким же львом, как на королевском, только серебряным.
– Наследник прав, – поддержал мальчишку Генер Шад, что как первый министр также занимал место рядом с троном. – Идемте.
Он бесцеремонно схватил Мэдина за локоть и потянул его вглубь храма. Вырвав руку, Мэдин оскалился.
– Кто это сделал? – спросил он у Генера, чувствуя, что тот должен знать, но тут же осекся, видя в глазах дяди искреннее беспокойство.
– Если вы думаете, что за этим стоит род Шад, – тихо сказал он, – Вы ошибаетесь. Эта зверская резня ни к чему хорошему не приведет, но единственное, что мы можем сейчас – это не погибнуть и сделать все, чтобы жертв было как можно меньше.
Мэдин кивнул хмурясь и обернулся.
Его старший сын не спешил уходить. Обнажив меч, он замер у ног статуи и наблюдал, как по ней ползла глубокая трещина, слушая при этом шум боя.
– Дерваш! – окликнул его Мэдин. – Ты идешь со мной.
Юноша предпочел бы остаться и прикрыть отступление, но спорить не стал, быстро подойдя к отцу.
– Что случилось, отец? – спросила Марея, выбежавшая из внутренних покоев храма им навстречу.
Она была одета как настоящий воин, даже меч успела обнажить.
– Молчи и не привлекай к себе внимание, – коротко бросил Мэдин, жестом давая понять, что она должна идти с ним.
Из коридора он шагнул
