бездорожью Западных Кресов. На нем была темная одежда, из-под капюшона торчали длинные прядки черных мокрых волос. Щетина говорила, что человек не брился уже несколько дней.
Следом за ним шла женщина. Невысокая, приземистая, она несла лишь небольшой рюкзак, зато в руках держала не фонарь, а небольшой рефлектор, режущий темень леса золотым снопом света, искрящегося каплями дождя. Мокрые волосы ее тоже вылезли из-под капюшона на щеки, касаясь больших черных знаков, подобных рунам йегеров. В губах ее торчали гвоздики, три в нижней, четыре в верхней, так что в свете фонарей рот женщины казался пастью некоего глубинного монстра. Головки гвоздиков тоже были украшены рунами.
Идиотка! Но Каетан слишком хорошо знал, что наивность – это лишь один из грехов волхвов, да и к тому же не самый опасный.
Ощутил он и свежую кровь – татуировки и пирсинг были не старше небритого подбородка проводника, женщина наверняка сделала их после того, как перешла границу Польши.
Третий путник, худой юноша примерно возраста Каетана, был без капюшона, а потому географ мог видеть его бритый череп, тоже покрытый узорами, которые, с точки зрения их владельца, наверняка имели магическое значение. Этот тащил самый тяжелый рюкзак с притороченной снизу картофелиной упакованной палатки.
Последний волхв сильнее прочих укутывал лицо, так что из-под капюшона торчали только длинный горбатый нос и солидные усища. Губы мужчины двигались: он пел. До Каетана долетали лишь фрагменты слов, заглушаемые однородной перкуссией дождя и шумом леса, но и этого хватило, чтобы узнать песню. Черный, медленный ритм призыва силы и покорения балрогам. Гимн человеческих ренегатов, тех, что по-русски звались волхвами.
Большая часть культистов – всего лишь экзальтированные идиоты, ищущие сильных эмоций. Обычно молодежь, из мест, где никогда не сталкивались с истинной силой Черных и для кого Великая Война четыре десятилетия назад была только историческим фактом. Соблазняемые одержимыми пророками, начитавшись старых сатанинских книг, они создавали секты и почитали балрогов как воплощение зла. Редко когда становились опасными, разве что владели остаточной магией или обладали настоящими артефактами Черных – фрагментами оружия, тел или хотя бы горстью земли, пропитанной злыми проклятиями во время битв. Артефакты меняли их тела и разумы, заставляли поступать жестоко. К счастью, большая часть таких людей, когда их отрезали от влияния гуру и черной магии, хорошо поддавались ресоциализации.
Опасней были настоящие предатели, расшатывавшие порядок, установленный эльфами, и ищущие на западе поддержки своим действиям. Шпионы, саботажники, агенты влияния, убийцы. Они представляли реальную угрозу в центральной Польше, но особенно опасными оставались в западных, еще не окончательно усиленных воеводствах, где еще шла невидимая война. Королевская контрразведка преследовала их и безжалостно уничтожала.
Ну, а этих – просмотрела! Каетан подумал о своем приемном отце, полковнике контрразведки Второго
