это такой район в городе Н., где от подрастающего поколения прошлых лет, в живых осталось три калеки.
Горьковская стрит – улица наркоманов, проституток и сидельцев.
Яркие, пьяные годы молодости, первые влюбленности и бесшабашный кураж, познающих жизнь пацанов отпечатался в памяти радугой эмоций. Сочные кровавые драки, дискотеки 90-х, беспорядочный секс, явы, девятки, алкоголь, девки.
Поэтому, видимо, в ДНК, где-то там, глубоко внутри, жил маленький, непобедимый быдло.
Те места, где проходит молодость, возвращаются к нам во снах и мыслях потом всю жизнь. Там же мы были юными, крутыми и перед нами лежал на блюдечке с голубой каемочкой целый мир.
Говорят, где родился, там и пригодился, там и приплод. И выше головы не прыгнешь, и приплод не прыгнет. Запсиб и без вариантов. Не смотря на большой прекрасный мир.
Так и получилось, где вырос, там и зачал. Там периодически был мыслями и в телефоне.
ДНК, когда хотел вернуться в прошлое, звонил в город Н.
– Алё, жопа мира? Вас приветствует город – герой Севастополь!
В такие минуты в моих глазах мелькала история его триумфального возвращения в город Н. – в самом радужном его варианте.
Это выглядело примерно так:
Южный, загорелый ДНК на белом коне, как принц из мечты, скачет по унылому Запсибу, и все живущие на горе, выходят из своих домов и встречают его, аплодируют и восторгаются его визитом. Красная ковровая дорожка расстелена перед ним. Как будто Президент посетил их, не умытый серый город.
И выходят его бывшие женщины-мечты, по паре детей у каждой. Они уже не юный образ, а обычные бабы с тяжелой судьбой. Уставшие и осунувшиеся.
А рядом бегают и дурачатся их дети от разных отцов.
А они прикрикивают на них злобно: – «Тупой ты, весь в отца!»
А нет! Уважаемые бабы, я знаю генетику. Интеллект ребенку передается от матери. Ты дура, если он дебил.
А вообще не надо рожать залетных. Это же косяки. И вам их потом всю жизнь курить. Хотя, как без косяков, они нужны, для того, чтобы напоминать их маме и папе, каким подлым образом их произвели на свет. Это урок.
И видит ДНК, что всё уже не то, и всё давно не так, как в юности.
И люди уже другие, и поговорить с ними уже не о чем.
Но, бабы рвут на себе одежду.
Кричат – мой Бог, ты вернулся, возьми меня! Сделай мне еще ребенка!
А он скачет мимо, а потом вдруг останавливает коня, ловко спрыгивает, поворачивается ко всем жопой, снимает штаны и выпускает весь накопившийся Крымский газ.
Запсиб взрывается под тротилом жопного огня.
В городе Н. вводится режим ЧС.
На Запсиб приезжает с мигалками Мэр и телевидение. И молодая симпатичная корреспондентка берет у ДНК интервью на фоне горящего Запсиба.
– Вы понимаете, что своим жопным выхлопом спалили весь Запсиб? – спрашивает она.
– Я не специально, я просто выпустил газы, я не знал,
