Анатольевич Алексеевский, – отрекомендовался он сильным, звучным голосом, и Енисеев тут же почему-то представил, как этот Алексеевский прыгает с военного самолета, стреляет прямо в полете, кого-то давит, душит, разбрасывает гранаты… – В нашем случае – Дмитрий. А вы – Енисеев? Хорошо.
Морозов вырос над столом, не меняя выражения лица, словно его подняло домкратом. Он выглядел потяжелее Алексеевского, но под наросшим за годы администрирования слоем жирка и дурного мяса Енисеев видел все те же каменные мышцы, развитые боксом, штангой…
Его передернуло, противно, чем больше мышц – тем ума меньше. И вообще придется оправдываться, если кто-то из знакомых увидит его с таким рядом.
– Товарищ Морозов, – сказал он, – только одно условие.
Морозов поморщился, тяжелые брови сдвинулись с такой грозной мощью, что Енисеев ожидал удар грома, словно при столкновении двух скал. Запавшие глаза свернули, как боевые лазеры.
– Что еще?
– Если дело касается моей области… – сказал Енисеев торопливо, – то я действую самостоятельно. Или я никуда не пойду.
– Ваш ректор обещал помощь, – напомнил Морозов.
Глаза его были непроницаемы, но Енисеев сразу понял, что эти люди содержат весь их институт, финансируют разработки и что ректор сделает то, что они скажут.
– Я лучше уволюсь, – огрызнулся он и в самом деле ощутил, что может уволиться, хотя не представляет, куда пойдет со своей редчайшей профессией. – Я уже… уже натерпелся с вашим администрированием науки!..
Он сам чувствовал, что голос звучит жалко, не голос, а комариный писк. А Морозов сразу посерьезнел:
– Это не ваша лаборатория с подопытными червячками! Дело очень серьезное… и даже опасное.
– Я знаю все опасности в области мирмекологии, – огрызнулся он.
– Полностью ли?
– Для меня достаточно.
– Вы не представляете всей картины…
– Я специалист, – напомнил Енисеев нервно, – профессионал. Я совершенно не разбираюсь в ваших погонах, зато свою работу знаю. Или хотя бы представляю. Условимся: здесь я подчиняюсь вашим сержантам, а там они мне.
– Вы плохо представляете нашу работу, – ответил Морозов мрачно. – Уверяю вас, сержантами и за версту не пахнет. Даже у шофера звание повыше майора. Впрочем, у меня просто нет выбора.
– Это не давление, – пробормотал Енисеев. – Простите, но… Когда надо будет спрашивать, с какой стороны стреляет пистолет, я обращусь к вашим людям.
– Я принимаю ваши условия… – ответил Морозов невесело. – Этого вы хотите?
– Да.
– Добро. Вы не служили? Небось отмазались от службы? Так что не знаете, что это такое – ответственность за других. Ладно, как я уже сказал: там командование берете на себя!
Алексеевский четко повернулся к Енисееву, выпятил грудь, щелкнул каблуками.
