Оба имели славянские черты лица, русые коротко стриженные волосы и характерную борцовскую выправку. Широкая бульдожья постановка ног. Руки, неплотно прилегающие к телу, будто висеть вдоль им мешали бицепсы. Сходу различить парней было сложно, хотя телохранители родственниками не являлись. Саша Лобов будто в соответствии с фамилией был чуть выше и чуть шире в плечах. Олег Стеклов с тонким носом и по-пацански гладкими щеками казался более безопасным. Лобов, обладающий носом широким и перебитым, носил его на непроницаемой физиономии как визитную карточку, гласящую: «Не хочешь проблем, держись подальше», а его выбритое лицо отдавало синевой, демонстрируя потенциал к густой растительности. Единственными имеющими власть над этими викингами были два их раскрасневшихся от жара начальника. При них оба молодца превращались в провинившихся школяров. Боссы позволяли себе слом профессиональной субординации, приглашая ребят в баню. И всех четверых устраивало положение дел. В разговорах меж собой Вадя с Валеркой касались темы уставных отношений. Иногда спорили, но чаще сходились на том, что ценные кадры можно только «дорастить до себя и под себя», потому использовали метод кнута и пряника. Поощряли за победы и штрафовали за оплошности. Шефы сами посещали рабочие объекты, не любили офисной рутины, потому то один, то другой таскались по городу и пригороду в компании подручных.
– Это вы молодцы, это вы правильно, что все проверили, за это контора вам и платит! – Вадя по-отцовски улыбался. – Давайте, расчехляйтесь и бегом в парную, не теряйте время на болтовню.
Ребята принялись переодеваться, а мужчины, продолжили тот разговор, на котором остановились. Чуть понизив голос, перейдя от приветственной бравады, направленной на вновь прибывших, к вкрадчивому диалогу.
– Это после смерти матери? – Вадя спросил участливо.
Друг кивнул.
– Ничего, переживется, все через это проходят рано или поздно.
– Да, но у него затянулось. А еще, – Валерка поежился, – я видел его стихи, картинки. Не хотел читать, попалось на глаза, – его передернуло, – Там все о смерти. Думаю, показать специалисту.
– Да погоди ты со специалистом. Мозгоправы только бабки дерут. Пошла эта мода от америкосов. Вот как раньше в деревнях жили? Трудотерапия нужна. Вышел рано утром в поле, отпахал, вернулся, съел тарелку щей, картошкой заел, ломтем хлеба закусил, скот накормил, загон почистил, жену уважил перед сном и нет времени на депрессию. Я это знаю отлично, сам так рос, батя с матерью так жили. – Вадя чуть усмехнулся, а потом добавил участливо: – Хочешь, я с ним поговорю?
– Да ты видел, как он весь ощетинился и убежал. Не станет он говорить ни с кем из нас. – Друзья опять перешли на повышенные тона, позабыв о молодых сотрудниках, что по-солдатски быстро стягивали с себя одежду и раскладывали в ровные стопки на лавке.
– И что там, совсем жуть, в писанине его? – Вадя смотрел цепко, с интересом. – Расскажи, Валер.
Друг сомневался. Ему хотелось поделиться, но в то же время он не был уверен, что
