посещениями. Поэтому на пару раз обосновался тут.
Мое напряжение, нараставшее с момента поисков длинного дома, куда-то вдруг сразу исчезло. Все объяснялось так просто. Это я, мистификатор поневоле, напридумывала себе связей со сновидением: везде туман, мрачная обстановка, темный лес. Я почувствовала себя глупо, а еще – немного неуютно под внимательным взглядом Эрика. Он словно сразу понял это и отвел глаза.
– Налить вам воды или чаю? – предложил он. Я попросила чай, Эрик поднялся и направился к стоявшему в углу кулеру. Пока мужчина возился с чашкой, я его рассматривала. Движения его были преисполнены грации. Все, что бы он ни делал, – наклонялся ли за водой, поворачивал голову, мешал ложечкой сахар, – он делал с непринужденным изяществом, не вызывавшим однако сомнений в его мужественности. В движениях было что-то кошачье, но не повадки домашнего кота. Скорее, то была грация тигра или пантеры. При этом чувствовалось, что он, обладая врожденной пластикой, вообще не задумывается о том, как красиво двигается.
В момент встречи я подумала, что ему около пятидесяти, но впоследствии мое впечатление несколько раз менялось. Он двигался очень легко и был в прекрасной физической форме, однако в его лучистых светло-серых глазах, казалось, иногда отражалась вся мудрость человечества, накопленная веками. Вот про кого точно не скажешь «ничем не примечательная внешность».
– Нина, вот ваш чай, прошу, – просочился в мое сознание откуда-то издалека баритон, который обычно принято называть «бархатным». – Нина?
Я нехотя вернулась из мира грез, куда увели меня размышления о новом знакомом, и, почувствовав себя очень неловко, постаралась спрятать лицо за чашкой чая.
– Все в порядке? – участливо спросил Эрик.
– Да, да, я просто задумалась, – закивала я. – Не очень хорошо спала, теперь залипаю.
Он с пониманием улыбнулся, а я принялась себя мысленно ругать. Зачем я такое слово дурацкое ляпнула? Залипаю! Ну и лексикончик, подумает. Надо же, я ведь совсем забыла, что готова была ретироваться, едва только завидев нового психолога. Но этот человек пробудил мое любопытство. И, хотя мне самой было немного больно и стыдно об этом думать, я впервые на кого-то взглянула как на мужчину после гибели Антона.
Пальцам стало нестерпимо горячо, и я поставила чашку на стол. Пора было возвращаться к реальности. Я пришла на сеанс, и, насколько я знаю, между психологом и клиентом не может быть каких-то связей, кроме профессиональных. Как меня важно просвещала Ленка, существует особая психологическая этика. Никаких отношений. «Господи, и о чем я вообще думаю?!» – встряхнулась я. Какие отношения? Я за помощью пришла. Надо сосредоточиться на своих проблемах и отвлечься от его умных серых глаз.
Хотя глаза действительно были особенные. Большие, миндалевидные, светло-серые, в контрасте со смуглым лицом и в таких черных ресницах, что мне аж стало завидно. Вот зачем мужчине такие ресницы, словно он их подкрашивает? Ему это
