на руки, которые совершенно неэластичные и недлинные, а обыкновенные, ее родные. Вадим нежно погладил и сжал пальцы. Алла подозрительно взглянула на тарелку с недоеденными котлетами, кажется от них у нее головокружение. Способность мыслить вернулась: «Малевич нарисовал «Черный квадрат».
– Потом Субботин, послал меня на процедуры во все четыре стороны. Может он пьяный был. – предположил Вадим – Или еще хуже… Только я ничего не понял, удивился, но остался околачиваться возле процедурного кабинета. Ни Олега Владимировича, ни Вероники, ни деда Перта, я не видел – он задумчиво помотал головой, глядя на жену.
– Глупость какая-то. Что он хотел сказать? Это как несуществующая фраза. Такого не может быть. Не бывает в природе.
– Что?
– Малевич. Он не рисовал белый круг.
– Я не интересуюсь живописью Малевича.
Аля подумала и сообщила, объясняя далекому от искусства мужу:
– Белый круг, это противоположность черного квадрата.
– Да, бог с ним: квадрат, круг, да хоть трапеция. Субботин сказал глупость, может был под кайфом.
Алла скривилась, погрызла ноготь:
– Противоположность. Есть предположение, что «Черный квадрат» скрывает под собой другую картину. То есть, там нет пустоты. А ты знаешь, что Петр Васильевич пишет картины? Он художник.
– Я даже видел его художества. – Вадим забрал ее руку ото рта и спросил – что сказали в полиции?
– Мне там вроде не поверили.
Она достала телефон с кармана, и он, тут же исчез в огромной ладони Вадима, и перекочевал в карман джинсов.
– Не надо было Вите грубить, непонятно что он за человек. Все время улыбается. Толи скрывает за улыбкой настоящую натуру и пытается войти в доверие, толи на самом деле человек веселый. Друг или враг.
– Ты меня совсем запугал. А может здесь везде друзьям? А, Вадим? – Она, не дожидаясь его возражений, продолжила – с полицией разговаривала, чувствовала себя последней идиоткой. Мне муж сказал то, муж заметил это. А капитан в это время у виска пальцем крутил. Хочется надеяться, что это нам все… показалось.
– А укол в плечо? Мне померещилось, или тебе померещилось? Друзья не выпускают нас в город. Да? От доброты душевной? А Алевтина Ивановна уехала домой, причем полностью раздетая, в крайнем случае, только в сорочке. Да?
Она молчала, приступив к обгрызанию ногтя. Вадим знал, что его слова дошли до ее сознания, но не мог понять, почему она сопротивляется действительности, не хочет верить. Боится поверить?
Паника и страх отступили, и пришла злость, защитная реакция организма на постоянный стресс.
Алла злилась на себя за боязнь, за не понимание, за недоверие. За то, что Вадим считает обратное и подозревает всех и каждого. В этом их мнения кардинально расходились. Она злилась от стыда. Но это все от страха. Если все то, что говорил Вадим, правда, то… Алла и сама понимала, что нельзя так себя вести, и тем более выплескивать злость на мужа.
Она
