как будто выуживал из простодушного будочника нужную информацию. Тот же был и рад со служебной, постовой скуки распинаться – упражнялся в красноречии, вроде как нежданно обретя столь благодарного и терпеливого слушателя.
Уездный исправник в целях не привлекать внимание, насколько оказалось допустимым, бочком-бочком приблизился к собеседникам и притих со стороны парапета, как бы некто, совершая неторопливый послеобеденный променаж, на минуту запнулся, намереваясь полюбоваться неспешным течением в Обводном канале.
По правде сказать, что и любоваться там было нечем. Сплошь муть, грязь и зловоние. Но ничего другого Тарасову на ум не пришло. И он любовался. Упоительно вдыхал и всем своим видом старался выказать умиротворение.
«Хорошо, что хоть мундир в поездку не напялил, – подумалось ему. – Вот была бы кому потеха наблюдать полицейского начальника, впавшего в романтизм у сточной канавы».
– «Мерзавец! Подлец! Преступник!..» – кричала она ему, а он наутёк, – рассказывал Прихватов. – Бельма навыкате, пасть раззявил, от натуги воздухом свистит, что кочегарка речного буксира. И бегом от неё… и вприпрыжку… и навпростэць!..
– Чего?..
– Не разбирая дороги. Напрямки.
– Ага, понятно. А что же она?
– Сущая дьяволица! – перекрестился Прихватов. – Телом сама сбитая, щёки со страсти ажно пурпурные. Следом за ним. И не отстаёт… Ну-у, усмехаюсь, попал прелюбодей под бабий бунт.
– С чего предположили адюльтер[8]?
– Ну, это как бы… Так подумалось, – пожал плечами Прихватов. – А за кем же ещё, как не за лживым любовником посреди бела дня и на людях станет гоняться импозантная молодая баба, да ещё и с револьвером в руках?
– Свят, свят, свят!..
– Револьвер-то я после приметил, – признался городовой. – Поначалу всей интуицией вцепился в беглеца. Неспроста, думаю, бежит к воде. «Куда?!» – кричу ему. – «Пёс!.. Не положено!.. Табличку о запрете купанья видел?»
Прихватов пояснил:
– У нас же тут вот как: по нынешнему городскому регламенту повсюду, где водоём какой чем вырыт али природой сам по себе сделался и в нём возможны купания, необходимо ставить специальный пост спасения на водах. А ведь этому спасению крепкий харч, сносную одёжу да плавсредства какие-никакие, но обеспечь и подай. А коль в Петербурге вода-то сплошь и рядом, где же ты всего богатства на такие мероприятия напасёшься? А так тьфу!.. Пустяк!.. Воткнул табличку: «не дозволено», дескать, и думать не моги сволочь всякая в воду лезть. И никаких забот. Регламент соблюдён и сплошная экономика. Так я же эту табличку ему и в харю!..
– А что же он?
– Он босяк и преступник!.. Промахнул мимо и как сиганёт в канал с моста! И поплыл. А тут… Бах! Бах!.. Револьверные выстрелы. Я так и присел. И не то чтобы испужался, а растерялся самую крихiтку[9]. Никак не ожидал, что эта баба – из «кольта».
Ненависть из ревности (
Крошку (
