так сказать.
Я встретил в его взгляде тень недоверия.
– Не беспокойтесь, я подумал об этом. Мы можем подписать документ и ничего, сказанное вами, без вашего согласия никогда не просочится в массы. – Я достал из папки документ и шариковую ручку.
Гончаров внимательно прочитал каждый пункт.
– Ты извини, я вижу, что парень ты хороший, но я привык не верить людям на слово. – Гончаров буркнул под нос, подписывая документ. Затем подписался и я.
– Теперь мы можем поговорить. – Я громко прокашлялся, как заправский полицейский. – Господин следователь, меня интересует дело Марии Дилетовой. Прошло уже десять лет, но она все еще числится без вести пропавшей. Помню таковой ее признали именно с вашей подачи.
– Некоторые люди действительно числятся без вести пропавшими ни один десяток лет. Поэтому странного ничего в этом нет.
– Вы уже выбрали что-нибудь? – Анна словно появилась из ниоткуда.
– Принесите мне пожалуйста сырный пудинг, шоколадный крамбл и эспрессо. – Гончаров отстукивал по меню, лежавшему на столе, каждое свое слово.
– А я пока ничего не буду. – У меня почему-то вдруг пропал аппетит.
Анна черкнула в блокноте заказ и отошла от нашего столика.
Я снова прокашлялся, привлекая внимание собеседника, который не отрывал взгляд от официантки.
– Мистер Гончаров, дело Марии Дилетовой вы вели, будучи в России. По закону человек объявляется без вести пропавшим только спустя пять лет, но вы это сделали через шесть месяцев.
Гончаров поднял глаза и посмотрел прямо на меня.
– На то были причины, и я не могу их озвучить.
– Ладно, это не сама суть. Я хотел бы спросить, изменилось ли что-то в этом деле спустя десять лет? Может вы нашли Марию, а придавать огласке факт не стали?
– Я не занимался расследованием уже много лет, поэтому не знаю никакой дополнительной информации.
Почему-то мне показалось, что он сильно лукавит.
– Хорошо… Еще меня интересует кто именно подал заявление о пропаже.
– О пропаже заявила Татьяна Вирсалева.
Гончаров отвечал быстро, словно только вчера занимался расследованием, а никак не десять лет назад.
– Вы так хорошо все помните! – Странное ощущение меня не покидало.
– Недавно перебирал старые бумажки и все перечитал.
Нет. Я делаю что-то не так. Я замолчал, пытаясь сообразить как подступиться к этому вопросу. Я словно толкал стену, которая была неприступна, словно из закаленного металла. Все бестолку. Почему-то он не хотел ничего рассказывать, но зачем тогда согласился о встрече? Почему он все так хорошо помнит, будто плавает в этом до сих пор? Тут я решил немного сменить тактику.
– Господин Гончаров, – я понизил голос. – Есть кое-что, что вы должны знать. Мария Дилетова- моя мать.
Лицо Гончарова вмиг смягчилось.
