а повязки подождут.
Превозмогая боль, взял деревянную чашку и решительно опрокинул в себя.
– Он же горячий! – запоздало вскинулась красавица.
– А, ё…перный театр!!!
Торопливо залил в рот холодной воды. Наконец, смог перейти на ромейский:
– Раньше не могла сказать?!
Девушка виновато опустила голову, бархатные глаза сразу заблестели. Поэтому постарался «отключиться» от новой боли и спросил как можно более миролюбиво:
– Тебя как зовут-то, красавица?
Она замешкалась, посмотрела испуганно, но потом решительно представилась:
– Сусанна!
«Да, имечко, прямо скажем… Чем-то на леденец смахивает!» Ещё раз, сверху донизу осмотрел. От откровенно мужского взгляда сиделка аж запунцовела. А Феоктистов вдруг почувствовал, что тоже предательски краснеет. Юное сердце засбоило, забилось часто-часто. Накатило огромное смущение от этой нежданной близости. От того, что они совершенно одни, в этой тесной полутемной комнате. Он просто не знал, что делать в присутствии юной, искренне робеющей перед ним незнакомки. Красавица ведь, кажется, тоже что-то испытывает? Голова сладко закружилась. Молодой «оборотень» отвык от девичьего внимания. Даже слова застряли в горле. Оставалось лишь защититься от самого себя иронией: «А вообще – девочка что надо!»
Она словно услышала это. Широко распахнула свои карие глазищи и искренне улыбнулась. От чего сердце Володьки ещё раз ухнуло куда-то в район желудка. Он смежил веки и просто полежал, успокаивая некстати взбесившееся дыхание. Наконец, сообразил попросить её о чём-то конкретном:
– Сусанна, помоги мне выйти во двор!
Потом ещё пару минут с увлечением спорил с этой очаровашкой, доказывая, что все полученные им колото-резаные, а также прочие раны лечатся движением. При этом ссылался как на авторитет бабушки Линде, так и на свой печальный опыт. Разумеется, убедил. А когда опёрся о жаркое девичье тело, даже боль отступила от внезапно нахлынувшего томного вожделения.
Сусанна осторожно вывела его из избушки. Что-то толокшая в ступке колдунья всполошилась, всплеснула руками, выронила пестик.
– Все хорошо, бабуль. Я уже на ногах!
– Ну, вот и слава Господу-Создателю! – неожиданно умилилась она. – А то я уж и нехорошее думать начинала.
– Я что, долго был без сознания? – тихо спросил Феоктистов.
– Сегодня десятый день, – ещё тише ответила девушка. От удивления обвис на её не по-женски сильных руках.
– И что, ты все десять дней около меня сидела?!
Она лишь утвердительно кивнула. Потом весь остаток дня Володька грелся на солнце. Иногда пил крепкий мясной бульон, вперемешку с травяными отварами, и потешался над тем, как Зубров периодически порывался его обнять, но неизменно отгонялся бдительной сиделкой. А вечером, когда та снова собралась дежурить, с удовольствием потрепал горячую девичью руку:
– Спасибо, Сусанна! Но этого больше не нужно. Мне теперь
