и выкрикнул заклятье. Из него вылилась струя пламени, опалившая чудище. Оно взревело и замахало когтистыми лапами, Йоахим отпрыгнул назад, избежав смертельного удара. Посох имел порядочную длину, потому Йоахим мог легко избивать тварь, находясь от нее на почтительном расстоянии. Этим он и занимался до тех пор, пока порядком покалеченное чудовище, наконец, не решилось вылезти из своего болота. Теперь Йоахим казался совсем крохой, по сравнению с монстром. К счастью, тому было тяжело развернуться среди старых деревьев, и Йоахим этим довольно хорошо пользовался. Крутясь среди толстых стволов, он не упустил возможности еще пару раз опалить монстра. Волшебный огонь игнорировал древесину и действовал лишь на врага. Поджарая корка покрывала уже половину чудовища. Оно пыталось ухватить Йоахима огромными лапищами, но прозорливый бледноликий каждый раз уклонялся в стороны, и в очередной раз, подгадав момент, он поднырнул под чудовище и, выхватив из бедра кинжал, рубанул по голенищу чудовища. Послышался дикий рев, монстр свалился на колени. Йоахим еще раз вскинул посох, из него вырвалась отталкивающая магическая энергия, от которой монстр упал на живот. Не дожидаясь пока он придет в себя, Йоахим взбежал на его спину и воткнул острый кинжал в короткую шею чудовища. Оно даже не успело взреветь. Круговым движением Йоахим отделил голову монстра от туловища. Сердце бешено колотило. Йоахим спрыгнул с поверженного чудовища.
– Сжечь бы тебя… ну да ладно, сам сгниешь.
Перед тем, как вернуться к палатке, Йоахим начертил на земле все тот же знакомый причудливый знак. Он с успокоением вздохнул – ничего не произошло…
Лавдос вылез из палатки и слабо выпрямился, спина смачно прохрустела. Он вышел на белый свет с улыбкой, но та сразу пропала, когда он широко раскрыл глаза и увидел Йоахима.
– А-а-а! Что за хрень еще?! – Он отпрыгнул на несколько шагов назад.
Йоахим сидел у потухшего костра и разделывал огромную голову чудовища на составные части. Лавдос видел, как раскрытые, так и уже закупоренные склянки со странными чудовищными глазами, залитыми какой-то мутной жижей, кривыми зубами и прочими мерзостями. Бледноликий с искренним удивлением поднял голову и посмотрел на норжца.
– Ты, правда, ничего не слышал ночью?
Ошарашенный норжец помотал головой.
– Ну и дела. У тебя и вправду крепкий сон. В омуте, где ты лошадей поил водяной жил. – Йоахим кивнул на здоровенную жабью голову в своих руках. – Вода, в которой он живет, отравляется его слизью.
– Лошади отравлены?!
– Были. Это, в общем-то, не яд в своем правильном понимании. Слизь водяного разум дурманит и несколько влияет на физическое состояние. Пораженные животные или, что намного реже, люди ночью впадают в гипноз. Их тянет к тому самому водоему, из которого они слизью отравились. Еще у них кровавые слезы и пот начинают идти. – Йоахим потянул за длинный ус чудовища. – Водяной этим кровь чует. Так
