её в сторону, скорчив при этом кислую мину.
– Оставайся, если хочешь, мне тебе рассказывать нечего.
– Разве? А я-то думал, что у бледноликого всегда есть в запасе какая-нибудь этакая занятная история. Или же в твоей практике не было странных случаев?
Йоахим снял капюшон.
– Так ты знаешь, кто я. Кто-то сказал, или же мое присутствие здесь больше не является секретом?
– Хм, да нет. Встречал я уже одного из ваших просто, чего же тут не узнать.
– Да? Ну, наверное, тогда ты был еще совсем молодым, старик, либо встретил не “одного из наших”.
Тот лишь улыбнулся.
– У старика, кстати, есть имя. Алоф Рижский, приятно познакомиться.
Йоахим не поддержал такую инициативу, его думы были направлены в совершенно другую сторону.
– Ну а мое имя тебе ни к чему.
Алоф издал хриплый старческий смех.
– Я у тебя его не спрашивал, Йоахим.
Бледноликий неожиданно закашлялся, подавившись воздухом, и с поднятыми от удивления бровями посмотрел на Алофа.
– Откуда?
– Откуда? Хе-хе… Так я… как это по-научному… О! Вспомнил, телепат я, хе-хе.
– Если ты знаешь кто я такой, то, верно, должен знать и то, что мое призвание – истреблять всякую магическую ересь…
– Ха-ха-ха! Ну, напугал, так напугал. Ладно уж, открою тебе страшную правду и скажу, что просто услышал его на улице. В деревнях слухи распространяются с неимоверной быстротой. Мне вот довелось услышать, что здесь объявился чародей-убийца, Йохам Огневой. Я, разумеется, не такой глупый, Йохамом тебя кличать не стану.
Бледноликий выдохнул и позволил себе улыбнуться.
– Понятно. Давно ли ты здесь? Может, слышал о здешних бедах?
– Ну, что-то про злых духов слыхал. Ну, так они в любом захолустье найдутся, крестьяне во что верят, то у них и появляется, хе-хе.
– Тут, вроде как, и в правду что-то есть. Не знаю короче. – Йоахим кивнул побитое каплями дождя окно. – Под ливнем разбираться не особо хочется.
– А если все-таки есть они здесь, что тогда эти злые духи тут делают? – Вернулся к теме старик. – Проклинают кого? Или на могилах проказничают?
– Зерно тащат и деньги.
Алоф звучно рассмеялся и чуть не подавился собственной слюной.
– Зерно? Оно-то им на кой черт? А медяки, какую ценность в духовном мире имеют? – Вопросы старика явно звучали риторически. – Это уж, верно, смерд какой-то обнаглевший тут промышляет.
Йоахим пожал плечами
– За смерда мне тоже заплатят. Хотя…
Он вдруг замолчал, будто сразу же отверг глупую мысль, пришедшую к нему в голову.
– Чего?
– Некоторые крестьяне мне говорили, что у них не то, чтобы не отбирали ценности, а скорее убедили их самих все отдать. Вряд ли человек на такое способен.
– Почему
