может быть ужасной. Вот и джинны творят ужасные вещи.
Поняв в чем суть рассказа, Алоф замолчал, но Йоахим продолжил говорить по инерции, словно камень, что столкнули с горки, все набирал скорость, не думая останавливаться.
– Я не знаю, как нашел и что просил этот недоколдун, но мне явно известно условие самого джинна. Наш орден перебил в свое время немало исполнителей желаний, потому как те были слишком могущественны и слишком безумны для этого мира. И вот настал момент, когда один из немногих оставшихся захотел отомстить. Парнишка втихую разрушил все темные печати, защищавшие твердыню от любой, даже самой жуткой напасти, и, разумеется, указал джинну на местоположение нашей пещеры.
– А как же он одолел несколько десятков одноглазых? – Совсем тихо и хрипло спросил Алоф.
Йоахим горько усмехнулся.
– Взрывал головы, сжигал тела – разнообразно, в общем. Я же сказал, что джинны могущественны, их и победить-то только хитростью какою-нибудь можно. Но этот, как ты понимаешь, хитрить не хотел.
– И чего потом-то…
– А ничего. Нету больше бледноликих. Ну, несколько таких же, как и я, выжило, но там тоже скверная история.
– Тоже джинн?
– Нет. Тут уже жизнь постаралась. Один сбрендил, двое повесились, остальные на нашей работе кончили. – Протараторил Йоахим, не желая более продолжать эту тему.
– А с тобой как было, тоже скверно?
– Не сказал бы. В своём путешествии я прибился к одной банде. Мы грабили и убивали, золото перестало быть для меня проблемой, а моя новая компания помогла мне найти того чародея, с которого началась эта скверная история. – Йоахим сидел в прострации, он словно не разговаривал, а исповедовался в своих грехах. – Помню этот день как вчера. Чародеи часто промышляют продажей магических амулетов и ингредиентов. Этот был тоже жадный до денег. Открыл свою лавку в городе, где проходил очередную стажировку. – Йоахим глубоко вздохнул. – Я упивался местью. Убить его, мне было мало. Моим желанием было превратить его жизнь в ад. Так я и сделал: порезал его мышцы и сухожилия на ладонях, от чего пальцы перестали его слушаться, раскроил все вытатуированные руны на его теле. В общем, сделал все, чтобы он распрощался со своей жизнью мага. Это было так легко. Он ведь не признал во мне бледноликого. Посчитал, что к нему пришёл очередной покупатель целебных трав, и на его “Добрый день” я ответил взмахом кинжала. Тогда с его лица пропала надменная улыбка, возникли крики, попытки прочитать заклинания, но для молодого колдуна это невозможно без помощи рук. Для верности я еще выбил ему пару тройку зубов и оставил лежать в собственной крови и блевотине. Не знаю, что с ним сталось, но он точно лишился своего ремесла… а с ним и жизни, скорее всего.
Между ними вновь возникло молчание, старик долго не мог найти слова, Йоахим же сказал всё, что мог.
– Ты, верно, вспоминаешь этот день с теплотой. – Слова Алофа были сухими, а сам он был, если не злым, то растерянным.
– Ошибаешься.
