Мы встретились при тех же обстоятельствах на этом же самом месте. Именно он, понурый, выходил из Лавки в тот вечер, когда я впервые сюда зашла. Надо же, какие перемены: горящий взгляд, взъерошенные волосы, розовые щеки – словно он не сидел в Лавке, а как минимум делал в ней ремонт.
Я взглянула вглубь двора, заросшего плотной стеной сухой травы, поднимающейся в человеческий рост. Естественно, в этой поросли я не увидела источник пронзительного мяуканья, но, совершенно не относясь к касте зооактивистов, я не сильно-то и стремилась помочь всем нуждающимся и мохнатым. Решив, что не стоит и начинать, я, выдохнув, зашла в Лавку.
Знакомый полумрак и знакомый мелодичный колокольчик, который оповестил хозяев о моем визите. Странная атмосфера, учитывая, что на улице – день, а в Лавке – полутьма. Здесь были два небольших и тонких источника света – окна, украшенные портьерами шоколадного оттенка. За ними явно вечерело. Но я предпочла объяснить это тонированными стеклами, и даже думать не хотела о чем-то мистическом. Хватит с меня.
Я открыла дверь и выглянула на улицу. День. Прохлада весеннего утра. Да. Это явно тонированные стекла.
И повернулась. Она стояла прямо передо мной.
– Добро пожаловать в «Кондитерскую Лавку», – мило улыбнулась девушка, сверкнув янтарными глазами и глядя прямо в мои.
В глаза бросился бейджик, приколотый к ее блузке.
«Анна. Администратор, кондитер, маг», – прочитала я витиеватые буквы.
– Доброе утро! Я тут…
– Вы, наверное, пришли забрать пакет, что забыли вчера, – мягко вставила реплику Анна, воспользовавшись паузой в моем предложении.
– Э, не совсем так… – я снова не закончила фразу, потому что перечитала бейджик Анны и поняла, что с него исчезло слово «маг». «Анна. Администратор, кондитер, владелец». Я потрясла головой, пытаясь проморгаться.
– Думаю, вам не помешал бы витаминный облепиховый чай, – предложила Анна, жестом приглашая меня сесть за столик, – за счет заведения.
Я решила присесть во многом за тем, чтобы сформулировать членораздельные вопросы, и выбрала тот же самый столик, за которым сидела в прошлый раз. На картине, висящей на стене напротив, больше не было ни девушки с гитарой, так похожей на меня, ни блондинки с ребенком. Теперь на ней изображен хмурый парень – тот самый любитель неоновой обуви. Я рассмотрела его лицо: точеные черты, яркие небесно-голубого цвета глаза, светлые волосы и кустистые брови, недовольно сдвинутые к переносице. Не мужчина, а мечта валькирии.
Анна принесла дивно пахнущий облепиховый чай невероятно быстро и, улыбаясь, поставила прозрачный чайник на мой столик.
– Послушайте, – затарахтела я, – я совсем не помню, как вчера добралась домой. Совсем память отбило.
– О, вы так быстро выскочили, что даже не успели попрощаться.
– Выскочила?
– Да. Но сначала уснули. Атмосфера здесь располагает
