«Конец пути, сухой закон отменяется». Да, я впервые не отказался выпить. На пустой желудок водка произвела ядерное действие – внутри стало горячо, потом тепло разлилось по всему телу. Вероятно, меня с непривычки сильно скосило, я видел, как надо мной посмеивается тот же Димас, но ничего поделать с собой не мог, вел себя как дурак – бестолково вертелся рядом с Нюшей, которая по-хозяйски разбирала продукты. Боже мой, я даже пытался острить! Она, чтобы я отвязался, молча подала мне банки с тушенкой и консервный нож. Я начал открывать, но неловко, и порезался. Какое-то необычайное свойство у Нюши – всё очень быстро делать: она мгновенно нашла аптечку, ловко прицепила мне пластырем марлевый тампон, но вместо того, чтобы пожалеть, постучала мне по голове своей маленькой ручкой: «Только попробуй еще водку есть, бамбук ты зеленый!» – и погнала меня за дровами. Я искал сушняк, как оглашенный. Одной рукой хватал сухие стволы, приговаривая почему-то: «бамбук, бамбук», корчевал их и под мышкой тащил к лагерю.
Праздничный обед – суп с тушенкой говяжьей, макароны с тушенкой свиной – открывал Серега. Он поздравил нас с выходом к морю и сказал, что осталось совсем чуть-чуть. Не придерживаясь направления, двигаясь без пути и дороги, мы вышли чуть правее, чем нужно. Слева от нас виднелся полуостров, выходящий в море. Именно туда мы и должны были попасть. На одной из старых карт маленькой башенкой отмечен маяк, вот и хотелось узнать, что же там на самом деле. По прикидкам Сергея – напрямик до мыса не более одиннадцати километров, но сколько реально потребуется проехать, сказать никто не решался. Завтра с утра нам только предстояло разведать – без машин, для экономии топлива – есть ли туда дорога. Вечер прошел у костра – долго пили чай. Степан ушел спать, а Алфей с Димасом таскались вдоль моря и пели песни. Нюша сидела рядом с Серегой. Она, по крайней мере, вечером, не очень-то висела на его шее – лишь пару раз чмокнула в затылок да обозвала невежей за то, что он не знал, что такое релаксация. Я видел, что он специально её разыгрывает. А она велась и всерьез объясняла что-то заумное, наверное, из прочитанных книг. Я вдруг почувствовал себя очень счастливым – на краю земли, с забинтованным пальцем, с расчесами от комаров. Единственное, что портило мне праздник, так это боязнь, что Сергей с Нюшей уйдут вдвоем гулять, как обычно делают парочки, желающие уединиться. Но она вскоре ушла спать в палатку, общую для нас троих, а мы с Серегой еще долго сидели у костра, но говорили мало – смотрели на огонь да слушали песни, доносившиеся со стороны моря.
Утром Нюша будила нас: «Вставайте, засони, завтрак готов! Кто опоздает, пусть готовит конфетку мне на стол!..» О Господи, какой стол, какая конфетка! Но мужики вылезали из палаток, послушно шли умываться. Алфей – единственный, кто брился в дороге, скреб себя одноразовой бритвой, смотрясь в боковое зеркало машины. И вскоре все сидели у костра – четверо взрослых мужиков, припухших ото сна и от вчерашнего
