вот, это в самом деле обет. Не перед демонами, правда, как ты размечтался. Перед собой.
– Но зачем?
– Как тебе объяснить… Представь себе, что я тоже хочу достичь царства божьего. И я иду верной дорогой. Но всякое использование магии отбрасывает меня назад, во тьму. В магии много нечестивого… не в том смысле, как ты понимаешь, но общий смысл ты уловил… В магии все от слепой веры, а я ненавижу слепую веру, в магии рабства не меньше, чем в христианстве. Я чувствую себя опозоренным, когда спасаю свою шкуру магией. Ты прав, иногда легче умереть, чем чтобы тебя спасали те, с кем ты борешься…
Томас смотрел широко раскрытыми глазами.
– Тогда в тебе больше рыцарства, чем в любом из паладинов Круглого стола!
– Томас, на самом деле я стерпел бы и стыд, и позор, мало ли что пришлось вытерпеть раньше, но пользование магией топчет большее, чем жизнь. Оно топчет грязными копытами всю цель моего бытия! То, ради чего я живу.
Словно небо раскрылось над Томасом. У калики, оказывается, свой крест, который ему, рыцарю и воину Христа, даже не представить! Только самый краешек увидел, ощутил, и то оторопь берет. Опасный с ним противник едет, опасный…
К вечеру ветерок стих, в неподвижном воздухе повисли ароматы поздних трав, опавших листьев. Огромный багровый шар медленно опускался к краю земли. Угольно-черные тени двигались по темно-багровой земле впереди всадников, удлинялись, сливались с тенями скал, камней и деревьев. Мир был дик и неведом, только они двое да кони казались живыми в этом мире.
Небо постепенно темнело. Сперва на нем высветился едва заметный серп, затем заблистала одна звездочка, другая. Теперь Томас и Олег ехали под темно-синей чашей, края которой опускались на края земли.
К ночи в редком березняке наткнулись на торговых гостей. Те поставили телеги с товаром кругом, развели костер, натаскали сушняка. К ночи готовились основательно, неожиданностей избегали…
На треноге уже булькал и звенел крышкой огромный котел, на горячих углях да тонких прутиках со снятой корой жарились широкие темные ломти. Запах жареного мяса с заморскими специями ожег ноздри. Томас шумно сглотнул слюну, а конь под ним тут же ускорил шаг, словно спешил съесть его раньше хозяина.
– Приветствуем вас, благородные сэры, – провозгласил Томас в пространство, явно не зная, как обратиться к торговым людям. – Мир вам и благословение Господне!
На них смотрели с любопытством. Один из купцов поднялся:
– Мир и вам, ежели не шутите. Впервые вижу попа в железе! Ночь на дворе, оставайтесь с нами. Ежели что, защитим.
Томас побагровел, начал надуваться, но Олег сказал кротко:
– Спасибо, добрые люди. Мы переночуем с вами.
– Издалека?
– Очень.
Больше вопросов не задавали. Не хочет человек говорить или не может – его дело. Нельзя считать деньги в чужом кармане, как все любят, нельзя выспрашивать чужое, хоть и очень хочется. Захотят – скажут.
