счастью, один из наших видел его раньше, признал!
Томас спросил уважительно:
– Кто же этот дивный витязь, столь доблестный, сколь и скромный? Редко на земле являются рыцари, наделенные столь чудесными добродетелями. Я думал, они все сидели за Круглым столом…
Купец сказал торжественно:
– Это был сам Михаил Урюпинец!
Калика кивнул понимающе. Похоже, он слышал о доблестном богатыре. Купец благочестиво перекрестился. Томас перекрестился тоже. Оба смотрели друг на друга с покровительственным пренебрежением, мол, что с дурня взять…
Да и в самом деле каждый был невежей с точки зрения другого: один положил крест с правого плеча, другой – с левого. Они еще не знали, что первый будет зваться православным, второй – левославным, или католиком.
Купцы с пьяным удивлением заглядывали в братины, что не становились легче. Младший наконец запрокинул одну вверх дном, оттуда жиденько плеснуло брагой, та исчезла, не коснувшись земли. Тут же братина опустела, даже высохла, будто ее подержали над костром. Напрасно незадачливый купец пытался вытрясти хоть каплю. Ему надавали по шее, а со второй обращались бережно, чуть ли не с поклонами.
Кабанчик ухитрился насытить всех, так как быстро обрастал сочным пахнущим мясом, уже жареным и нашпигованным чесноком и луком. Старший держался дольше всех, ел и пил за дюжину, ремень сперва распустил, затем снял вовсе. Друзья отвалились по одному, засыпали пьяно, один захрапел с костью в руке. Ведьма осторожно высвободила кость, припрятала в суму на поясе. Олег заметил, кивнул. Оплошала ведьма, не учла, что у купцов не ее беззубые десны. Это она со своими желтыми пеньками снимает лишь волоконца, а здесь крепкие зубы купцов в поисках костного мозга перемололи то, без чего кабанчика не восстановить. Придется искать заклятие посильнее, нового поросенка достать труднее. Может и не получиться, древнее умение волхвования уходит безвозвратно.
Когда старший сдался, повалился навзничь и захрапел, у чудесной скатерки остались только Томас и Олег. Ведьма почти не ела, а рыцарь и калика насыщались по-мужски неторопливо, степенно, умело наедаясь впрок, как матерые волки.
Ведьма огляделась по сторонам – чужих ушей нет, а купцы спят непробудно.
– Так кто вас подстерегает?
– Подстерегали, – поправил Томас гордо. – Теперь их самих черти стерегут. И дрова под котлы подкладывают.
– Куда? – не поняла ведьма.
Олег объяснил снисходительно:
– Это из их учения о загробном мире. Не обращай внимания.
– А-а, – протянула ведьма. – Какая-то новая вера? Лады, много их было… Авось и эта долго не продержится. Одних вы сокрушили, а как с другими будете?
– Других нет, – ответил Томас сердито, слова ведьмы о святейшей вере Христовой задели. – Сокрушили злодеев безбожных.
– Они как раз и были христианами, – не преминул уколоть Олег.
– Всех сокрушили? – не поверила
