воплощаться в реальности.
Я приехал на кафедру кристаллографии и минералогии, где во время моей учебы, Владимир Владимирович работал заведующим минералогическим кабинетом.
Не думал, что через семь лет, вернусь в родной университет, в поизносившемся пальто и с довольно усталым видом.
Какой позор! Я, выпускник Московского Императорского университета, теперь, неустроенный и обездоленный, буквально, балансирующий на грани, за которой нищета и социальный стыд, никогда бы не подумал, что жизнь, может преподнести мне вот такой сюрприз, но, мой план убедить профессора Романова, в необходимости изучения Тунгусского феномена, перевешивал тот стыд, который овладел моей сущностью.
Когда я очутился в длинном и узком коридоре университета, моя голова была забита разными мыслями и всевозможными вопросами, которые мне хотелось задать и обсудить с профессором Романовым.
Одинаково одетые студенты, все в белых рубашках и черных брюках, двигались навстречу друг другу, во весь голос, болтая о начале учебного года. Но, даже среди одинаковых, иногда, встречаются люди, которые с первого взгляда привлекают к себе больше внимания, чем все остальные и именно сейчас, во всей этой черно-белой массе, я и заметил того-самого молчаливого лаборанта, кто вечером засыпает под чтение скучного учебника по прикладной химии, а среди ночи просыпается от голода.
Он был весьма любезен со мной, и показал, как пройти к профессору Романову. Всю дорогу он не проронил ни слова, и только возле дверей кабинета профессора, твердо произнес, что профессор человек занятой и по пустякам его лучше не беспокоить. Я спросил его, сколько человек за день принимает профессор, на что он ответил: много, но не всех.
Вот так, я и попал в кабинет профессора Романова Владимира Владимировича. Профессор, как и все ученые мужи, сидел за большим деревянным столом и что-то увлеченно штудировал, выписывая отдельные слова себе в блокнот. Светлая морщинистая кожа, прямые седые волосы и густая борода, указывали на его почтенный возраст, и даже, несмотря на большую разницу в годах, он был очень близок молодому поколению студентов, и считал их своими друзьями, наверно потому, что и сам, за время своей научной деятельности, успел побывать учеником у пятнадцати блестящих ученых мужей, среди которых особо выделялись Докучаев, Менделеев и Вагнер.
Он был одним из тех, кто согласится на любую помощь, ради жажды приключений, ну, и отчасти, еще это было обусловлено, его безудержным желанием, пополнить свой внутренний багаж новыми знаниями.
– Милостивый государь, Владимир Владимирович! Здравствуйте! – не без смущения поздоровался я.
– Вы по какому вопросу? – не поднимая головы, отозвался профессор.
– Владимир Владимирович, это я, – Миша Зиновьев!
– А-а-а, Миша, проходи! – с торжеством в голосе ответил профессор, и закрыл тетрадь с записями, отложив ее в сторону. – Рад тебя видеть. Присаживайся. Не случилось ли чего?
