подать петицию в Методистскую конференцию Новой Англии с требованием его уволить, а им придется передать дело на рассмотрение епископа Мэтьюса в Бостоне. Это полная хрень, а если ты проболтаешься матери, что я так при тебе выразился, мне влетит по первое число.
Я не знал, имел ли мой вопрос отношение к Ужасной проповеди, но должен был его задать:
– То, что сказал мистер Истербрук, правда? Она пила?
Свет от лампы замер. Потом отец выкатился из-под машины, чтобы видеть меня. Я боялся, что разозлил его, но он не злился. Он печалился.
– Люди шептались об этом, а теперь, когда этот болван Истербрук выложил все прямым текстом, думаю, разговоров станет намного больше. Но вот что я скажу, Джейми: это не имеет значения. У Джорджа Бартона был эпилептический припадок, и он выехал на встречную полосу, а она выезжала из-за слепого поворота. Вот и все. Не имеет значения, была она трезвая или мертвецки пьяная. Такого столкновения не смог бы избежать даже сам Марио Андретти[4]. Но в одном преподобный прав: люди всегда хотят знать причины несчастий. А иногда их просто нет. – Он поднял свободную руку и, ткнув в меня перепачканным смазкой пальцем, добавил: – Все остальное – просто пустая болтовня убитого горем человека, так и знай.
В среду перед Днем благодарения все школы в нашем округе учились полдня, но я обещал миссис Моран, что останусь вымыть доски и убраться в нашей маленькой библиотеке, состоявшей из потрепанных книг. Когда я сообщил об этом маме, она рассеянно махнула рукой и сказала, чтобы я вернулся домой к ужину. Она ставила индейку в духовку, но я знал, что это не для нас: для семи человек индейка была слишком маленькой.
Как выяснилось, Кэти Палмер (истинная учительская любимица) тоже осталась помочь, и вместе мы управились всего за полчаса. Я подумал, не пойти ли домой к Элу или Билли поиграть в войну, но знал, что они заведут разговор об Ужасной проповеди и о том, как миссис Джейкобс убила себя и Морри, будучи в стельку пьяной. К тому времени этот слух уже воспринимался как достоверный факт. Я не хотел вести таких разговоров и потому направился домой. В тот не по сезону теплый день окна в доме были открыты, и я услышал, как спорили мама с сестрой.
– Почему я не могу пойти? – спрашивала Клэр. – Я хочу, чтобы он знал: в нашем глупом городе еще остались люди, которые по-прежнему на его стороне!
– Мы с отцом считаем, что дети должны держаться от него подальше, – ответила мама. Они были на кухне, и я остановился под окном.
– Я больше не ребенок, мама. Мне семнадцать лет!
– Извини, но в семнадцать лет ты все еще ребенок, и визит к нему молодой девушки будет выглядеть неприлично. Просто поверь мне на слово.
– А если пойдешь ты, то это нормально? Ведь тебя наверняка увидит Сплетница и за двадцать минут раззвонит об этом всем по телефону! Если ты собираешься пойти, возьми меня с собой!
– Я сказала нет, и это не обсуждается.
– Но он вернул Кону голос! –
Марио Андретти (р. 1940) – американский автогонщик итальянского происхождения, чемпион мира по автогонкам в классе «Формула-1».
