опытными воинами, хоть и не таким сильными в натиске как хетты. Но сейчас все зависело от того, кто им противостоял. Испытанных бойцов у военачальника Хоремхеба было мало и о лобовой атаке на хабири по фронту нечего было и думать.
Городское ополчение города Кумиди представляло собой довольно жалкое зрелище и даже Нехези, неискушенный в деле войны, понимал, что с такими солдатами стяжать лавры победителя трудно. Хорошо если они хоть сумеют сдержать удар вражеских колесниц. Руки ополченцев совсем не привыкли к оружию и, что самое главное, они совершенно не готовы отдать свои жизни во имя фараона. Это не воины, испытанные в сражениях, каких он видел в свое время в Фивах.
Только теперь Нехези понял, как неправ был фараон, говоря, что армия не самый главный инструмент в его новой международной политике. Нет! Именно армия была и остается последним аргументом фараона. Без неё ничего он доказать не сумеет. И никакая вера в Атона здесь не поможет. Солнце, сияющее на небесах, было плохим аргументом политики Египта в провинциях Сирия и Палестина.
Хоремхеб во главе своих ливийцев занял левый фланг, и его колесницы были скрыты от противника. Это сейчас была единственная надежда на победу над войском воинственных хабири.
– Ты мог бы опрокинуть их еще на подступах к городу? – обратился Нехези к Хоремхебу. – Если использовать внезапность – можно победить. Как думаешь?
– Мог бы, будь у меня сотни три колесниц ливийской гвардии. А с этими пехотинцами вообще нельзя воевать.
– Но ты говорил, что жители Кумиди храбрые воины.
– Со стен своего города они отлично отражают врага. Но сейчас не смысла воевать на стенах. Хабири не станут штурмовать город. Не такие они дураки. Их нужно бить за стенами! И отбить охоту нападать на торговые караваны. Эх, и трудно стало сражаться. Я уже несколько лет мотаюсь по городам и сколачиваю коалицию против врагов Египта. Я пытаюсь защитить то, что было завоевано при предшественниках нашего фараона.
– Но ты получил два корпуса ливийцев, как и хотел. Помнишь, как ты сказал мне тогда в Ахетатоне, что если получишь два корпуса, то покажешь, на что способен?
– Получить то я их получил, но вот только платить им фараон забывал постоянно. Поэтому после двух моих побед многие ливийцы просто ушли от меня к господину, который пощедрее Эхнатона. Они наемники и служат не за молитвы Атону, а за золото и серебро. А хеттский царь не скуп и тратит деньги не на новые храмы, но на увеличение своей армии. Удивляюсь, как я еще сумел удержать тех, кто остались со мной. Они уважают меня и мой личный авторитет, и я даю им часть захваченной добычи. Но военные потери все растут, а замены нет. За последний год фараон не прислал мне ни одного солдата.
– Он прислал меня. А я привез тебе сотню собственных колесниц, снаряженных на мои средства. Фараон в последнее время был чрезвычайно щедр ко мне. А я решил помочь старому другу.
– Спасибо тебе, Нехези. Я особо благодарен тебе за то, что ты заплатил содержание мои воинам. А то бы я скоро совсем остался без солдат. Фараон вернет тебе твои затраты?
– Нет. Эхнатон послал меня сюда строить храм Атона в Сирии. Владыка заявил, что после того, как храм
