они…
– Это Ганс прислал. – При звуке его имени мамин голос сник, а мое лицо вытянулось.
Кинув на нее взгляд, от которого с бампера могла облезть хромировка, я схватила хрустальную вазу, подошла к помойке и нажала на педаль, открывающую крышку.
– Нет! – закричала мама, выхватив у меня вазу в последний момент. – Они такие красивые. Дай я хотя бы заберу их в школу. Может, мы нарисуем с них натюрморт, прежде чем они завянут. Детям понравится.
Вздохнув, я отпустила крышку.
– Ладно.
– Детка…
«Дудлл-дудл-дудл-ду-у», – зазвонил из сумки мой телефон.
Мое сердце замерло, я схватила сумку со стола и начала рыться в ней в поисках маленькой блестящей «Нокии».
«Дудлл-дудл-дудл-ду-у!»
Схватив телефончик, я вытащила его и взглянула на экран. Во второй раз за какие-то считанные минуты у меня вытянулось лицо.
Выключив звонок, я кинула телефон обратно в сумку. Цветы от Ганса, бесконечные звонки от Рыцаря… Не хватало только, чтобы Харли вышел из тюрьмы, и Жуткое Трио будет в комплекте.
Взглянув на маму с выражением, которое говорило: «Нет, это был не Рональд Макнайт», – я попыталась вспомнить, о чем мы только что говорили.
– Это был он, да?
– Кто? – невинно улыбнулась я.
– Ты знаешь, кто. – Она никогда даже не произносила его имени. Как будто Рыцарь был настолько ужасен, что мама боялась его воплощения. – Когда ты сменишь свой номер?
– Мам, – фыркнула я. – Все в порядке. Я же даже не отвечаю.
«Больше не отвечаю».
– Нет, не в порядке. Я видела, как он торчал тут на прошлой неделе на своем мотоцикле и пялился на наш дом! – Она взмахнула рукой в сторону двери и улицы за ней. – Ты же знаешь, мы с отцом смотрели передачу про таких, как он. Их называют луркеры… Нет, сталкеры. Таких называют сталкеры, говорят, что они опасны, у них нет никаких тормозов и они ни перед чем не остановятся, чтобы получить то, что хотят.
Мне захотелось рассмеяться. Если бы она только знала. Да Рыцарь терроризировал меня четверть всей моей жизни. В пятнадцать он разогнал всех моих друзей, угрожая каждому, кто только заговорит со мной, познакомил меня со связываниями и кровопусканием, оскорблял и унижал меня всеми возможными способами, а потом разбил мое сердце, записавшись в морской десант. У меня были небольшие передышки во время двух его командировок в Ирак, но он всякий раз возвращался еще более агрессивным и непредсказуемым, чем раньше.
Последним развлечением Рыцаря стали злобные, полные ругани сообщения, но, как бы ужасно это все ни было, я не могла сменить номер. Просто… не могла.
Рыцарь не был сталкером.
Все было гораздо хуже.
Он был моей первой любовью.
Мама открыла один из кухонных ящиков и что-то вытащила.
– Вот, – сказала она, поворачиваясь и вручая мне маленький черный предмет на кольце для ключей.
