летней куртке, Ивга хорошо запомнила, ее ведь тыкали в эту куртку лицом…
Испортили одежду. Наверное, там дырка. Пятно крови осталось точно, и попробуй теперь вычистить…
– Миран, – инквизитор обернулся к референту, – позвоните в гараж, если мою машину починили – пусть пригонят прямо домой… Ивга, мы выйдем через черный ход. К чему нам эти сенсации…
Они вышли из какой-то совершенно посторонней двери в стороне от Дворца Инквизиции; у главного входа стояли, оказывается, люди. Ивга вздрогнула – ей показалось, что в воздухе пахнет паленым. Нет, померещилось…
Наверное, было часов одиннадцать. Желтые прожектора эффектно подсвечивали острую крышу Дворца Инквизиции; у Ивги закружилась голова, на какой-то момент и ночь, и подсвеченный шпиль перестали существовать, только круги, цветные круги и далекая болтовня, шелест тапочек по паркету…
Потом она обнаружила, что стоит, вцепившись в левую руку инквизитора. И рука эта сильно напряжена.
– Ой…
Она разжала пальцы, шагнула в сторону, не зная, как загладить оплошность:
– Простите.
Неслышно подкатила служебная машина. Распахнулась дверца.
– Простите, я… больно?
– Больно, – сообщил инквизитор после паузы. – Но – смотря с чем сравнивать… Садись.
Водитель удивленно покосился на нее – или показалось?!
Ночной город. Карусель огней; она зажмурилась, переживая новый приступ головокружения. Что это с ней? И где книга, неужели она оставила ее на диване в приемной? Как глупо…
«Мы знаем, что зачать ведьму может любая женщина, сколь угодно добросердечная. Мы знаем, что дети невинны, и ведьма осознает свою злокозненную суть, только начав кровоточить…»
Ивга прерывисто вздохнула.
– Паршиво? – спросил инквизитор, не поворачивая головы.
Она, тоже не глядя, кивнула.
– Прости. На самом деле ты должна бы несколько часов валяться без сознания… Во всяком случае, те наши подруги, что перевели оперный театр в разряд погорелых, валяются до сих пор…
Ивга сглотнула. Ей было неприятно вспоминать.
Во дворе дома на площади Победного Штурма старушка прогуливала свою собачку; в квартире на втором этаже заканчивала работу веселая домработница, и взгляд, брошенный ею на Ивгу, не оставлял простора для толкований.
Улучив минутку, Ивга привстала на цыпочки и просительно заглянула инквизитору в глаза:
– Скажите ей… А то она переживает, бедная, что у вас такая оборванная и некрасивая любовница. Она не понимает, как это вас угораздило…
Некоторое время инквизитор оценивающе смотрел на нее. Потом приподнял уголки губ:
– А тебе что, стыдно? Если тебя считают моей любовницей?
Ивга вздохнула:
– Вам по рангу положены ухоженные женщины. Разве нет?..
