работы на всех не хватало.
И русские, не имевшие средств для открытия частной торговли или иного дела, бедствовали.
Соотечественники старались держаться вместе. Члены их семей одевались в поношенную, но всегда чистую и опрятную одежду. Офицеры продолжали упорно облачаться в залатанные военные мундиры, носимые без погон, и при встрече подтягивались, приветствуя друг друга по-военному.
Когда молодой человек увидал их в первый раз, его сердце заныло в груди от невыразимой жалости. Ведь это были его соотечественники, покинувшие Россию против своей воли, опасаясь за свою жизнь и судьбу своих родных! Эти люди были частью его Родины, частью его самого!
Ах, как трудно было молча идти прочь, не меняя выражения лица, слыша родную речь!
Он, секретный агент НКВД, нелегал, и сам прекрасно понимал, что ему как можно реже следует появляться в этом районе города. Но ноги не слушались и несли его сюда сами собой, будто вышедшие из подчинения кони!
В русском районе стоял православный храм, единственный среди десятка городских мечетей. По воскресеньям в нем звонил колокол, и люди валили на службу семьями, а выходя на улицу, радостно поздравляли друг друга с причастием.
Настоятель храма, отец Николай, был мужчиной высоким и статным. Когда он, в черном подряснике и с православным крестом на груди, шел по извилистым пыльным улочкам портового городка, колоритный и мощный, с гордо посаженной головой, все, включая и мусульманское население, почтительно уступали ему дорогу, кланяясь.
Мусульманское и православное духовенство знало и уважало друг друга.
Синагоги же в городе не было.
Азат уже полгода служил помощником имама мечети аз-Зарка.
Ее настоятель Ахмед бен-Саид – мужчина требовательный, любивший во всем порядок, обращал пристальное внимание на поведение правоверных в мечети, особенно молодежи.
– Мечеть – это дом Аллаха Всевышнего! А вы сюда болтать приходите! – отчитывал он двух молодых людей, уныло разглядывавших узоры ковра на полу. – Что надо сказать, когда входишь в мечеть и покидаешь ее?!
Не дождавшись ответа и гневно сверля глазами ослушников, имам продолжал поученье:
– Сунна учит, что, входя в мечеть, мусульманин просит Всевышнего: «О, Аллах! Открой мне двери твоей милости!» – и призывает благословение на Пророка, а уходя, вновь просит: «О, Аллах! Поистине, я прошу твоей милости!», а потом снова призывает благословение на Пророка, мир ему! Ну-ка, повторите!
Сбиваясь и перебивая друг друга нестройными голосами, друзья кое-как выполнили требование священника и были отпущены со словами:
– И совершать намаз не менее пяти раз в день! Сони! – пробурчал последнее слово себе под нос, успокаиваясь, имам.
В сущности, настоятель мечети был человеком не злым, призывал помогать бедным и быть рачительным.
Ценя в людях дисциплинированность, он с вниманием приглядывался к своему новому помощнику. И чем больше
