животных, заставляя их поторапливаться.
Молодой человек невольно залюбовался тем, как гордо и привычно восседает в седле послушного скакуна владыка Халебского вилайета. По всему было видно, что он искусный наездник, освоивший верховую езду еще в раннем детстве.
Азату и самому много приходилось ездить верхом во время службы в Туркестане, но особенно сопровождая в поездках афганского эмира. Он не считал себя начинающим наездником и видел многих лихих «рубак» времен Гражданской войны, но то была чистой воды джигитовка! Здесь же имело место тонкое, незримое согласие человека и животного.
Абдул Разак вел неторопливую беседу с ехавшими рядом с ним приближенными лицами, то притормаживая гнедого, то пуская его вскачь.
Азат следовал сзади и непосредственного участия в разговоре не принимал, однако прислушивался к говорящим, стараясь не упустить нить их беседы, тем более что она была весьма любопытна.
– Турки ведут переговоры с французами, – докладывал шейху один из ехавших рядом с ним людей, – хотят вернуть себе Александреттский санджак, а главное, прибрать к рукам бухту Искандерун!
Абдул Разак молча внимал говорившему, который тем временем продолжал свое повествование:
– Османцы хитрят, предлагая оставить санджак в составе Сирии, но сделать его якобы независимым от нее!
– Ну а что французы? – поинтересовался шейх.
– Предлагают Турции обратиться в Лигу Наций!
Абдул Разак усмехнулся, но через мгновение ответил вполне серьезно:
– Турок в санджаке много, и они скорее перережут нам глотки, чем будут действовать дипломатическим путем!
Караван двигался вдоль моря по каменистой пустынной поверхности и с одной стороны путники могли наблюдать синюю бескрайнюю равнину, а с другой – бескрайние песчаные дюны.
Лишь одинокая рыбацкая шхуна, стоявшая под якорем недалеко от берега, нарушала жутковатую гармонию стихий.
Город давно исчез из вида, и солнце палило нещадно.
Вдруг на дюну, находившуюся далеко впереди, по пути следования экспедиции, выскочила группа вооруженных всадников. Чуть постояв на песчаном гребне, отряд исчез, словно растворился в пустынной мгле.
Ехавшие верхом остановили коней. Их лица были напряжены.
В следующий момент раздалась команда Абдул Разака, и четверка вооруженных охранников, пришпорив коней, унеслась к дюне.
Азат огляделся.
Взирая на сбившихся в кучу коней и их седоков во главе с шейхом, молодой человек мысленно прикинул, что их положение между морем и дюнами в случае нападения вряд ли можно было бы назвать выгодным.
Не успел он до конца оценить ситуацию, как из-за песчаного бархана, расположенного в каких-нибудь 200–250 метрах от них, выскочили вооруженные всадники и с гиканьем и свистом рванулись к каравану.
Азат навскидку прикинул, что нападавших не менее 15–20
