бы ты не умирала, мы ушли бы вместе. Жили бы себе, потом состарились. Прикинь, такие две старушки посреди леса. Вокруг волки и медведи ходят, а мы их заклинаем: не подходите к нам, иначе худо будет. Они боятся и уважают нас. Люди не уважают, а они будут, – хихикнула Лариса.
– Да, здорово. А давай только молчать.
– Почему?
– У меня кружится голова от таких слов.
Лариса приняла это предложение с благодарностью и, протянув руку, сжала пальцы Лизы. Та смотрела на неё, не моргая, целую вечность.
Возвращаться не хотелось. Лариса взвалила подругу на спину и отправилась в обратный путь, вспоминая, что в начале их похода она даже думала, что обе они больше не появятся в посёлке и исчезнут навсегда.
До самого дома Лиза не произнесла ни слова; она погрузилась в себя настолько, что, когда Лариса внесла её в квартиру и посадила на диван в гостиной, просто упала набок и лежала. Волосы закрыли лицо.
– Я пошла, – сказала, переминаясь с ноги на ногу, Лариса, – пока.
Придвинув коляску к дивану, она спиной вперёд вышла в прихожую и притворила входную дверь.
Шла домой, строя планы побега, и теперь всё в её голове выстраивалось чётко, этап за этапом, нигде не было провалов или слабых мест. Пожалуй, нельзя сказать, что этот день прожит зря: Лиза, маленькая умирающая Лиза, сама того не зная, вдохновила её на окончательное решение.
Квартиру открыла своим ключом, вошла, кинула рюкзак на пол, толкнула кухонную дверь. Что-то мешало. Лариса надавила, отодвигая помеху, и только потом поняла, что это стоящая на коленях мать, удавившаяся на дверной ручке.
Лариса стояла, глядя на неё, но заметила записку на столе, покрытом изрезанной клеёнкой. В записке с ошибками и криво было написано, что во всех своих бедах мать винит её – от самого рождения до сегодняшнего дня. Лариса трижды прочла записку, сунула её в карман и пошла собираться. Взяла свои вещи, кое-что из необходимого для долгого похода, еду, которая ещё не испортилась, оставшиеся деньги.
Мать нашла соседка, которую насторожила распахнутая настежь дверь. Полиция завела дело, хотя версия насильственной смерти в итоге не подтвердилась – констатировали суицид. В то же время Ларису объявили в розыск как пропавшую. Участковый проявил прыть, опросил одноклассников и учителей, добрался до Лизы. В какой-то момент девочка стала белой, как молоко; он испугался, что своими настойчивыми расспросами доведёт ребёнка-инвалида до смерти, и быстро ретировался. Его удовлетворило объяснение, что Лиза понятия не имеет, куда могла подеваться подруга. Это была правда почти на половину.
Поиски велись тщательно. Удалось найти землянку Ларисы, дальше след вёл к трассе и обрывался: поисковая собака лишь крутилась на месте и больше ничем не могла помочь. Значит, девушка села в какую-то машину.
Местные поисковые мероприятия свернули через полторы недели, чтобы расширить на областной уровень и дальше ― на федеральный. Но полиция, зная статистику, не верила, что когда-нибудь Лариса объявится. И спустя семь лет от неё не было вестей, да и никого она больше не интересовала.
Через день
